Литература
Феномен двойничества как отражение фольклорной традиции
23 августа 2021
762
К 95-летию народного поэта Бурятии Шагдара Байминова
Тематический комплекс поэм народного поэта Бурятии Шагдара Байминова «Сэргэ хадын сээжэдэ» («На груди скалы-коновязи»), «Алтай тайжа» («Князь Алтай») тесно связан с двойничеством и представлен темами инициации героев, недовоплощенности назначения.
Гора-коновязь в Саянах
В поэме «Алтай тайжа» выявлено несколько пар двойников, отношения между которыми организуются или по типу тождества (олетские Хара и Шара баторы), или по типу антагонистов (мальчик-семилетка, помогающий Алтай тайжа — второй мальчик-семилетка, слуга олетских баторов).
Возникает мотив двойничества в сюжетостроении поэмы «Алтай тайжа» как отражение фольклорной традиции. Под видом слуги оказавшийся в стане врагов, мальчик, помогающий Алтай тайжа, узнает, что у олетских баторов подмышки с дырами. С коромыслом он возвращается к спутникам и рассказывает об увиденном. Отец Алтай тайжа, Бүүбэй батор узнает об «ахиллесовой пяте» своих врагов и отправляет мальчика назад с новым заданием. В полночь, когда во вражеском стане все стихло, мальчик подает условный сигнал, высекая огонь огнивом у входа в шатер олетских баторов. Прилетевшие с вершины горы две стрелы поражают баторов прямо в подмышки. Войско, оставшееся без предводителей, убирается восвояси.
В этой поэме нет батальных сцен, эпических картин поединков богатырей друг с другом, нет и мифологических чудовищ. Есть только два события, которые указывают на мифологичность сюжета: случай со сном, длившимся 18 лет, когда оказываются живы хозяин Бүүбэй баатор и его конь, и эпизод с поражением стрелами врагов — олетских баторов. А Бүүбэй батор и его жена, двое олетских баторов и двое мальчиков-семилеток (две пары двойников), а также старуха-ведунья — это фольклорно-мифологические матрицы, на основе которых Ш. Байминов создает самостоятельные образы. Помогает этому прием снижения, тенденция к дегероизации и демифологизации символических образов.
По нашему мнению, этот прием помогает поэту характеризовать непрекращающуюся братоубийственную войну олетов и халхасцев как трагическую картину человеческих жертв, тем самым выразить протест против абсурда войны. Все это говорит о существенной трансформации фольклорной поэтики в литературном творческом процессе.
О.М. Фрейденберг связывает культурную функцию двойничества с архаическим двоемирием, с бинарным делением мира на «пространство жизни» и «пространство смерти» в сознании древнего человека. Исследователь утверждает, что появление образа двойника связано с представлениями о мире смерти, с мифами о душе как двойнике человека (Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. (Электронный ресурс)- 2007).
Войско
Двойничество — явление сложное и многоплановое. В широком, культурологическом смысле — это древнейшая универсальная модель художественного исследования места человека среди других людей, основанная на бинарности как основополагающем принципе конструирования человеческого сознания. Двойничество моделирует отношение индивида к внешнему миру и к другим индивидам, оно может быть обнаружено почти в каждом литературном произведении.
В литературоведческом значении двойничество — это литературный феномен, основанный на бинарности исходной эстетической позиции и характеризующийся определенным набором свойств, составляющих внутреннюю сущность и внешнюю форму художественного произведения.
Феномен двойничества структурирует всю поэтику художественного произведения (и с точки зрения формы, и с точки зрения содержания), он многоаспектный, включающий в себя мифологический, философский, психологический и др. смыслы.
Фольклорно—мифологический контекст поэмы «На груди скалы-коновязи» связан с мотивами оборотничества «алташа» могой — змеи, ищущей золото, и двойничества (близнечный мотив). Мифы о братьях — близнецах были распространены у многих народов.
Брат—близнец Лэвээнтэя Цэрэнбал, сопровождая полководца Амарсанаана, дошел с ним до Тобольска, где предводитель заболел и внезапно умер. Маньчжуры потребовали и забрали от русских властей его тело. Когда они стали требовать выдачи Цэрэнбала, тот с помощью русской девушки — переводчика Анфисы и ее отца убегает от врагов. Цэрэнбал добирается до Тунки и присоединяется к брату Лэвээнтэю. Автор так описывает их схожесть: «Эхын ганса хээлинтэ / Эхир түрэhэн дүүнь / Шэг шарай бэеэрээшье, / Шэн зориг, хабаараашье, / Танишагүй адли бэлэйл / Талын хоёр баатарнууд» [«Аха нютагай домог», 1983, с.56]. «Родной брат — близнец / И обликом, и статью схож. / И мужеством, и силой / Неразличимо одинаковы / Два степных богатыря» (перевод здесь и далее наш).
Прощание у сэргэ
В поэме, отчаявшись взять живым Лэвээнтэя, маньчжурский шпион решил его убить. Он подговорил местного тайшу, соблазнив его тем, что после смерти Лэвээнтэя ему достанется жена героя красавица Аюу, а шпион удостоится похвалы своего начальства. В тот вечер все верующие зажгли свечи в честь Будды, тайша угощал гостей, в том числе и Лэвээнтэя. Маньчжурский лазутчик незаметно бросил яд в кубок воина. Выдававший себя за Лэвээнтэя Цэрэнбал выпил до дна отраву, отведал мяса и пошел домой.
Сам же Лэвээнтэй, выехав в сторону границы для тайной встречи с монголами, продолжавшими борьбу против захватчиков, приехал в тот момент, когда брат был уже мертв, а Аюу отбивалась от лазутчика. Увидев Лэвээнтэя, шпион выстрелил в него из ружья. Герой мечом встретил пулю, и она упала, располовиненная. Вслед за ней на пол скатилась голова убийцы.
Лэвээнтэй жестоко отомстил за смерть брата и тайше, и его приспешнику казаку.
Принцип удвоения не только героя, но и событий в поэме «На груди скалы—коновязи» нужен автору для иллюстрации его идей о том, что каждое отдельное событие выявляет сущность мира, которая заключается в единстве противоположных сил или начал, участвующих в конфликте, но одинаково необходимых для бытия как целого. Потому временный перевес одной из этих сил в конкретном событии (победа маньчжуров над восставшими монголами) должен быть компенсирован другим событием (победа Лэвээнтэя над маньчжурскими шпионами и их союзниками), имеющим противоположный результат.
В основе эпического сюжета поэмы Ш.Байминова — ситуация, представляющая собой неустойчивое равновесие мировых сил (добра/зла, жизни/смерти) и действие означает временное нарушение и неизбежное восстановление этого равновесия в кругообороте бытия. Бинарность, присущая мифу, проявляется в поэме дуальными моделями: братья—близнецы Цэрэнбал и Лэвээнтэй покидают родину, они ищут помощи в России. Цэрэнбал с полководцем Амарсанааном отправляется на запад, к русской императрице, но не достигает цели из—за смерти вождя. Цэрэнбалу удается избежать мести маньчжуров при помощи девушки Анфисы и ее отца. Лэвээнтэй достигает Тунки и рубит проход на север в Саянских горах, ему помогают русский Митр, девушка Аюу и ее отец. Лэвээнтэй обретает новую родину и любовь, но теряет брата Цэрэнбала.
Монгольский воин
Использование Шагдаром Байминовым эстетики двойничества связано с двоемирием, положенным в основу представлений автора об устройстве мира. Мир разорван на идеальный и реальный, и потому бинарность пронизывает многие грани бытия.
Гора-коновязь в Саянах
В поэме «Алтай тайжа» выявлено несколько пар двойников, отношения между которыми организуются или по типу тождества (олетские Хара и Шара баторы), или по типу антагонистов (мальчик-семилетка, помогающий Алтай тайжа — второй мальчик-семилетка, слуга олетских баторов).
Возникает мотив двойничества в сюжетостроении поэмы «Алтай тайжа» как отражение фольклорной традиции. Под видом слуги оказавшийся в стане врагов, мальчик, помогающий Алтай тайжа, узнает, что у олетских баторов подмышки с дырами. С коромыслом он возвращается к спутникам и рассказывает об увиденном. Отец Алтай тайжа, Бүүбэй батор узнает об «ахиллесовой пяте» своих врагов и отправляет мальчика назад с новым заданием. В полночь, когда во вражеском стане все стихло, мальчик подает условный сигнал, высекая огонь огнивом у входа в шатер олетских баторов. Прилетевшие с вершины горы две стрелы поражают баторов прямо в подмышки. Войско, оставшееся без предводителей, убирается восвояси.
В этой поэме нет батальных сцен, эпических картин поединков богатырей друг с другом, нет и мифологических чудовищ. Есть только два события, которые указывают на мифологичность сюжета: случай со сном, длившимся 18 лет, когда оказываются живы хозяин Бүүбэй баатор и его конь, и эпизод с поражением стрелами врагов — олетских баторов. А Бүүбэй батор и его жена, двое олетских баторов и двое мальчиков-семилеток (две пары двойников), а также старуха-ведунья — это фольклорно-мифологические матрицы, на основе которых Ш. Байминов создает самостоятельные образы. Помогает этому прием снижения, тенденция к дегероизации и демифологизации символических образов.
По нашему мнению, этот прием помогает поэту характеризовать непрекращающуюся братоубийственную войну олетов и халхасцев как трагическую картину человеческих жертв, тем самым выразить протест против абсурда войны. Все это говорит о существенной трансформации фольклорной поэтики в литературном творческом процессе.
О.М. Фрейденберг связывает культурную функцию двойничества с архаическим двоемирием, с бинарным делением мира на «пространство жизни» и «пространство смерти» в сознании древнего человека. Исследователь утверждает, что появление образа двойника связано с представлениями о мире смерти, с мифами о душе как двойнике человека (Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. (Электронный ресурс)- 2007).
Войско
Двойничество — явление сложное и многоплановое. В широком, культурологическом смысле — это древнейшая универсальная модель художественного исследования места человека среди других людей, основанная на бинарности как основополагающем принципе конструирования человеческого сознания. Двойничество моделирует отношение индивида к внешнему миру и к другим индивидам, оно может быть обнаружено почти в каждом литературном произведении.
В литературоведческом значении двойничество — это литературный феномен, основанный на бинарности исходной эстетической позиции и характеризующийся определенным набором свойств, составляющих внутреннюю сущность и внешнюю форму художественного произведения.
Феномен двойничества структурирует всю поэтику художественного произведения (и с точки зрения формы, и с точки зрения содержания), он многоаспектный, включающий в себя мифологический, философский, психологический и др. смыслы.
Фольклорно—мифологический контекст поэмы «На груди скалы-коновязи» связан с мотивами оборотничества «алташа» могой — змеи, ищущей золото, и двойничества (близнечный мотив). Мифы о братьях — близнецах были распространены у многих народов.
Брат—близнец Лэвээнтэя Цэрэнбал, сопровождая полководца Амарсанаана, дошел с ним до Тобольска, где предводитель заболел и внезапно умер. Маньчжуры потребовали и забрали от русских властей его тело. Когда они стали требовать выдачи Цэрэнбала, тот с помощью русской девушки — переводчика Анфисы и ее отца убегает от врагов. Цэрэнбал добирается до Тунки и присоединяется к брату Лэвээнтэю. Автор так описывает их схожесть: «Эхын ганса хээлинтэ / Эхир түрэhэн дүүнь / Шэг шарай бэеэрээшье, / Шэн зориг, хабаараашье, / Танишагүй адли бэлэйл / Талын хоёр баатарнууд» [«Аха нютагай домог», 1983, с.56]. «Родной брат — близнец / И обликом, и статью схож. / И мужеством, и силой / Неразличимо одинаковы / Два степных богатыря» (перевод здесь и далее наш).
Прощание у сэргэ
В поэме, отчаявшись взять живым Лэвээнтэя, маньчжурский шпион решил его убить. Он подговорил местного тайшу, соблазнив его тем, что после смерти Лэвээнтэя ему достанется жена героя красавица Аюу, а шпион удостоится похвалы своего начальства. В тот вечер все верующие зажгли свечи в честь Будды, тайша угощал гостей, в том числе и Лэвээнтэя. Маньчжурский лазутчик незаметно бросил яд в кубок воина. Выдававший себя за Лэвээнтэя Цэрэнбал выпил до дна отраву, отведал мяса и пошел домой.
Сам же Лэвээнтэй, выехав в сторону границы для тайной встречи с монголами, продолжавшими борьбу против захватчиков, приехал в тот момент, когда брат был уже мертв, а Аюу отбивалась от лазутчика. Увидев Лэвээнтэя, шпион выстрелил в него из ружья. Герой мечом встретил пулю, и она упала, располовиненная. Вслед за ней на пол скатилась голова убийцы.
Лэвээнтэй жестоко отомстил за смерть брата и тайше, и его приспешнику казаку.
Принцип удвоения не только героя, но и событий в поэме «На груди скалы—коновязи» нужен автору для иллюстрации его идей о том, что каждое отдельное событие выявляет сущность мира, которая заключается в единстве противоположных сил или начал, участвующих в конфликте, но одинаково необходимых для бытия как целого. Потому временный перевес одной из этих сил в конкретном событии (победа маньчжуров над восставшими монголами) должен быть компенсирован другим событием (победа Лэвээнтэя над маньчжурскими шпионами и их союзниками), имеющим противоположный результат.
В основе эпического сюжета поэмы Ш.Байминова — ситуация, представляющая собой неустойчивое равновесие мировых сил (добра/зла, жизни/смерти) и действие означает временное нарушение и неизбежное восстановление этого равновесия в кругообороте бытия. Бинарность, присущая мифу, проявляется в поэме дуальными моделями: братья—близнецы Цэрэнбал и Лэвээнтэй покидают родину, они ищут помощи в России. Цэрэнбал с полководцем Амарсанааном отправляется на запад, к русской императрице, но не достигает цели из—за смерти вождя. Цэрэнбалу удается избежать мести маньчжуров при помощи девушки Анфисы и ее отца. Лэвээнтэй достигает Тунки и рубит проход на север в Саянских горах, ему помогают русский Митр, девушка Аюу и ее отец. Лэвээнтэй обретает новую родину и любовь, но теряет брата Цэрэнбала.
Монгольский воин
Использование Шагдаром Байминовым эстетики двойничества связано с двоемирием, положенным в основу представлений автора об устройстве мира. Мир разорван на идеальный и реальный, и потому бинарность пронизывает многие грани бытия.
