Интервью как песня «а капелла»

Певица успела пожить в Москве и с мая 2018 года вновь работает в Бурятии. Но за короткий срок она успела порадовать поклонников новыми неожиданными проектами. Поскольку Бадма-Ханда Аюшеева теперь еще и гражданка России, наше интервью неизбежно перетекало в политическую плоскость. Но даже в беседах на такую тему казалось, что она поет а капелло. Это ощущение усиливала манера артистки при упоминании любой песни тут же напевать ее.


— Бадма-Ханда, пользуясь возможностью, выскажу претензии многих слушателей и зрителей к певцам Бурятии. Почему вы все, в том числе исполнители народных песен, уже много лет поете одно и то же. Эстрадники, мало того, что халтурят под фонограммы, так еще и выезжают на новой аранжировке популярных песен советских лет. Но вам, исполнителям народных песен, проще найти забытые и редкие песни.

— Претензии принимаю. Отвечу за тех, кто, как я, исполняет народные песни. Ошибочно думать, что они уходят из памяти людей среднего и старшего поколения. Министерство культуры Бурятии не просто сохранило архивные записи, но и собрало ноты и тексты этнических групп бурят. Электронная база «Бурятские народные песни» находится на официальном веб-ресурсе республиканского центра народного творчества и открыта для всеобщего доступа. В прошлом 2018 году для пополнения этой электронной базы данных прошли фольклорные экспедиции по сбору бурятских народных песен в Харлун Бичурского района и Нарсата Мухоршибирского района. Сотрудники РЦМП записали народные песни и у моих сородичей — фольклорного ансамбля «Наян-Наваа» Шэнэхэнского землячества. Электронная база данных «Бурятские народные песни» открыта для всех на сайте байкалфолк.рф и soyol.ru.


— Добавлю, что обработаны аудиозаписи песен в исполнении участников республиканского конкурса исполнителей народных песен «Алтан гургалдай». Ты ведь на нем одержала свою первую победу, еще будучи школьницей. Но за столько лет исполнения почему так мало новых песен?

— Продолжу ответ. Для народных песен запись важна не меньше чем для эстрадных, потому что нужна качественная фонограмма «минус». То есть запись музыки под которую поют певцы, чтобы можно было выступать и без оркестра. Его невозможно возить с собой на каждое выступление. Качественно записать мелодию могут только за границей или в центральных городах России. Нам, «народникам» даже труднее, потому что эстрадный певец может найти музыкантов в любом городе. Народнику же придется везти с собой, например, моринхуристов или ятагистов. Даже в самый ближайший к нам город с хорошей студией звукозаписи Екатеринбург, вывезти группу музыкантов накладно. Кроме оплаты проезда, надо разместить музыкантов, кормить их. Запись альбома за один-два дня не сделать. У меня уже есть опыт, ведь я выпускала альбомы.

— Ты снималась для фильма о монголах мира. Автор фильма, известный монгольский журналист Буянбадрах потом рассказывал мне, что выбрал тебя героиней фильма за интересную судьбу твоей семьи, вернувшейся из эмиграции в Россию. За то, что ты, по его выражению, «традиционная шэнэхэнская бурятка». Мне пришлось ему сказать, что теперь Бадма-Ханда уже «российская бурятка», пережившая развод с первым мужем и переезд ко второму мужу. Конечно, это была шутка. Но вопрос напрашивается сам собой. Теперь ты все же ощущаешь себя российской буряткой полностью?

— Можно я отвечу, что 50 на 50? Поскольку то, что заложено строгим воспитанием никуда не делось. Да и сейчас, родители, особенно мама, мне всегда делают внушение, что я никакая не звезда. И сама я себя такой не ощущаю.

— А чем отличаются шэнэхэнские женщины от своих российских соплеменниц? Пожалуй, ты лучше всех теперь ощущаешь разницу.

— Скажу сразу, что я не критикую ни тех, ни других и давно не удивляюсь. Самое большое отличие видно внешне в том, как женщины кормят своих мужчин. Шэнэхэнские жены обслуживают за столом мужа, накладывая ему первому еду. Могут даже не присесть рядом. В России мужчина не видит ничего предосудительного в том, чтобы ухаживать за столом за женщиной. И я не могу сказать, чтобы мне это тоже не нравилось (смеется)


— А я помню, что моя бабушка так же кормила семью. Сначала мужа как главу семьи и добытчика, потом детям разливала суп и чай. Сама ела в последнюю очередь. Не столь уж давно мы утратили эту традицию. А ведь часто можно услышать от граждан Монголии и даже Внутренней Монголии Китая сетования на то, что российские буряты утратили свою культуру, язык и традиции?

— Я считаю, что так нельзя говорить, не зная всей истории бурят. Нельзя критиковать, тем более, сейчас, когда они стараются восстанавливать утраченную культуру и язык. Зато какие российские буряты образованные! Надо отдать дань России как государству, которое дало им образование. Надо помнить, что Монголию как государство помогали создавать именно российские буряты как Цыбен Жамцарано, Элбэг-Доржи Ринчино, Эрдэни Батухан, Бямбын Ринчен и другие. За годы СССР буряты стали одним из самых образованных народов. Помню как моя бабушка — первая из семьи съездила в гости к родне в Бурятию. Вернувшись, с гордостью рассказывала: представляете, среди российских бурят есть летчики! Тогда нам в Китае это казалось немыслимым. В те годы было очень сложно получить высшее образование, страна только вставала на путь реформ. Сейчас все по-другому. Поэтому монгольским народам, живущим в разных странах нельзя критиковать друг друга. Мы живем в разных государствах со своей сложной историей и непростой судьбой.


— Кстати, раз уж речь снова зашла о шэнэхэнцах. Как ты относишься к двум противоположным популярным мнениям о них. Некоторые их превозносят со словами: в миллиардном Китае несколько тысяч бурят сумели сохранить свой язык и традиции. Это спасители нашей культуры! Другие возражают, мол, легко сохраниться на самой окраине огромной страны, живя почти в изоляции. И какие они спасители, раз убежали за границу, не разделив со своим народом все трудности войн и репрессий?

— У меня совершенно другое, третье мнение. Я повторюсь, что надо сначала лучше узнать историю. Ведь не все шэнэхэнские буряты убежали только от гражданской войны и репрессий. Многие ушли по незнанию. Тогда не было фэйсбука, чтобы быстро обмениваться информацией. Нам сейчас легко судить. А тогда многие убегали в панике, чтобы спасти своих детей. Представьте себя на их месте, когда мимо вас бегут люди, крича от страха! Конечно, никто не захочет добровольно покидать свою родину. И нам надо быть благодарными Китаю, который принял бурят. И мы уже сто лет там живем так, что сохранили свой язык и традиции. Мы, современные шэнэхэнцы не виноваты в том, что там родились. Мы безгранично благодарны России, которая дала нам возможность вернуться. Вообще, есть древняя бурятская мудрость. В переводе на русский язык, ее можно перевести так: когда ты все время ноешь, хулишь и хаешь свою страну, то и жизнь в ней становится все хуже. Так нельзя, надо гордиться своей страной, славить ее.

— Да, я помню, как в том своем первом интервью ты удивлялась тому, что россияне любят ругать свою страну, смеяться над ней. Это редко встречается в Китае. Приезжая туда сейчас, ты гордишься, что он становится мировым лидером во всем?

— Конечно. Ведь я там родилась. Но горжусь не только по этой причине. Приезжая к родственникам, вижу, как они живут все лучше и лучше. Китай богатеет на глазах, очень много дотаций населению в помощь, льгот для бизнеса, строятся дома, высокоскоростные дороги.

— Я постепенно укорачивала косу. Пока в один момент не осознала, что уже 20 лет выступаю на сцене только в национальном костюме. Пора что-то менять хотя бы в облике. В остальном я все та же, пою на бурятском, говорю и думаю на нем. Сочетание этого с современной одеждой и прической даже интересно, так же как сочетание джаза и народных песен.


— Коллеги-журналисты, бывавшие в Шэнэхэне, с удивлением отмечали, что там очень много тех, кто поет как Бадма-Ханда. Отсюда пришли к горькому выводу — получается, что за советские годы мы утратили и способность так петь народные песни? Помню как Назим Надиров, возглавляя жюри, отметил, что Дашима Соктоева поет по-бурятски, остальные артисты поют по-советски. Это сказал человек, не знающий бурятского языка и того, что Дашима как и ты шэнэхэнская бурятка.

— Ваши коллеги правы. В Шэнэхэне много прекрасных исполнителей народных песен. Возможно, это связано как раз с тем, что мы как будто законсервировали свою культуру. С одной стороны это хорошо. Но с другой стороны, в Советском Союзе буряты получили возможность научиться европейскому пению. Сколько великолепных оперных певцов у нас!

— Нет ли у тебя ощущения, что исполнительниц народных песен становится меньше? Нет желания передать свои умения и стать преподавателем? Насколько это возможно? Или передается от природы?

— Пока еще не думала об этом. Возможно, что решусь стать багшой на пенсии. А умение петь народные песни, считаю, что дано от природы. Какие вокальные данные она подарила. Это так же как данные для балета. Или они есть, или их нет.


— Что видишь когда поешь старинную песню Наян-Наваа? Есть версия о том, что там поется о местности в Ираке? Другие историки утверждают, что в ней говорится о месте возле озера Кукунор (Хүхэ нуур) на границе с Тибетом.

— Я склоняюсь к тому, что эта песня описывает места в Ираке. Потому что говорится о том, как виноград забивался в копыта коней. Сомневаюсь, что на границе с Тибетом рос виноград. (напевает куплет из песни, где говорится о винограде). В связи с этим, хочу напомнить, что почти все народные песни рождались в разных исторических ситуациях. Например, песня «На берегу Онона» («Ононой эрьедэ») появилась, когда шэнэхэнские буряты покидали родину. И поэтому они ее не любят. Мама запрещает мне ее петь. Есть даже термин такой «түүхын дуунууд» — исторические песни. В них описываются происходившие когда-то реальные события: переселение племен, переходы через границу, участие в войнах. (напевает песню о Шилдэ-Занги)

— Да, мне очень нравится песня Шилдэ-Занги, которого казнили во время проведения границы между Россией и Маньчжурским Китаем, когда Шилдэ пытался вернуться сюда. Когда представляю, что он пел эти слова перед казнью, мурашки бегут по коже. Мечтаю, чтобы современные певцы исполняли песни о Бабжа-Барас баторе, Шоно баторе. В Усть-Орде с удивлением узнал, что известная песня «Наёлаг» вовсе не веселая застольная, а грустная о разлуке с любимым. Кстати, почему ты не поешь песни западных бурят?

— Я все бурятские диалекты понимаю. И мне безумно нравится эхиритский диалект. Потому что в нем сохранились древние бурятские слова. Моя бабушка по маме их говорила. Я обязательно буду петь песни западных бурят и песню «Наёлаг» я слышала. (напевает)


— Многие пожилые буряты сохранили умение импровизировать, сочинять на ходу песни. Говорят, что этому раньше учились на молодежных играх — наадан, когда обменивались шутками в песенной форме. Бадма-Ханда это умеет?

— Нет, к сожалению, может, научусь к старости. Митуп Михайлович это очень хорошо умел. Он говорил иногда стихами. Пока планирую восстанавливать свадебные песни. Например, төөлэйн дуунууд — песни при подношении бараньей головы почитаемому гостю. Аягын дуунууд — песни чаши при поднесении чарки. Сейчас в основном изредка поют песни-наказы жениху или невесте. Меня бабушка научила петь почти 16 куплетов Басаганай захяа дуун или Уусын дуун. Дословно переводится как «песня крестца», потому что ей сопровождали поднесение невесте мяса с крестцовой части животного. В песне даются советы девушке как вести себя в чужой стороне. (напевает первый куплет) Нравится песня-обращение невесты к мужу с просьбой отпускать ее погостить к родным. 

— Спасибо за обширное интервью вперемешку с народными песнями. Слушая их, еще раз убеждаюсь, что народная песня хороша сама по себе. Слушать тебя без музыкального сопровождения а капелла это особое наслаждение, когда инструменты не заглушают мельчайшие переливы голоса.