Билигма Ринчинова - рожденная петь



— Билигма, как вы сами думаете, вам удалось создать полноценный сценический образ, гармонично соединив академический вокал и драматическую игру?

— (смеётся) Да! Удалось! Хотя у меня всегда были опасения за свою актёрскую игру. У меня была давняя мечта встретиться с настоящим режиссёром, знаете, даже представляла себе, что вот режиссёр возьмёт меня за шкирку и вот так встряхнёт!
И вот встретила Юрия Константиновича Лаптева. Это моя четвёртая работа с ним. Первой была Микаэла, в опере Бизе «Кармен». Это уже четвёртая редакция «Кармен» в театре за время моей работы. С Юрием Константиновичем я пела эту партию на французском языке.

Потом был «Бал маскарад», и это была знаковая работа для меня. Я играла пажа короля по имени Оскар, в амплуа травести. Помню как вчера, во время подготовки к этой постановке ходила по коридору и искала мальчишескую походку. В этой роли я фехтовала пером, поддразнивая своего партнёра в роли судьи. За эту роль жюри выдвинуло меня в номинанты Российской национальной оперной премии «Онегин».

— В «Риголетто» по-актёрски вы были очень убедительны. Особенно в финале. Не берёте уроки актёрского мастерства?

— Ой, нет! Только в процессе репетиций. Будучи студенткой, проходила и пластику, и хореографию. Я сравниваю себя сегодняшнюю с той, какой была в начале пути. Всё время думаешь об образе, всё пропускаешь через себя, пытаешься понять логику поведения персонажа и понимаешь, что всё приходит с опытом. И сама созреваешь, и режиссёр направляет. В конечном итоге, появилась эта роль Джильды.

После «Бала маскарада» год назад в апреле у нас прошла премьера «Свадьба Фигаро» Моцарта. Это была тоже совсем непростая работа. Я бы даже сказала, что очень трудная, поскольку это комедия, опера-буффа. Для режиссёра и певцов в музыкальном плане — это одна из сложнейших опер Моцарта. И сам Лаптев говорил, что комедию ставить гораздо сложнее.

Там много персонажей и нет теневых фигур. Моцарт каждому персонажу уделяет номер, и у режиссёра стоит задача также выделить каждую роль. В этом спектакле много сложных ансамблей, секстетов, не говоря уже о дуэтах. Это была очень интересная работа, очень интересная.

По сюжету я играла Сюзанну, возлюбленную Фигаро. Всё происходит вокруг моей героини. И там были такие сцены, когда то один меня обнимет, второй уронит на кровать, в процессе игры я это совсем не замечала. Но потом увидела это как бы со стороны и подумала, как это странно!

— В этом плане «Риголетто» просто превзошёл все доселе очерченные границы. Раньше это был бы грандиозный скандал! По крайней мере, я никогда ранее не видел столь непристойных сцен в оперном...

— А на мой взгляд, это очень смелая и современная постановка. Хотя я не видела другой состав, и у меня нет целостного представления. Но я его знаю изнутри. Кому понравилось, а кому нет, это дело сугубо индивидуальное.

Но сейчас весь театральный мир давно уже на этой волне. И на их фоне наш «Риголетто» — это очень скромная постановка. Ведь на западе показывают такие откровенные вещи...

— Хорошо, довольны ли вы своими партнёрами по спектаклю?

— Когда мы играем, доверяем друг другу. И мы максимально помогаем партнёрам, например, в эмоциональном плане. И если кто-то забыл слова, то если есть возможность, мы можем подсказать.

Например, с Намхайн Мунхзулом мы участвовали в самых разных концертах, везде бывали вместе. И люди даже думали, что мы с ним любовники. Один большой чиновник спросил у него: «Правда, что вы с Билигмой почти живёте?» Смешно, конечно...



— А с кем бы ещё хотели спеть?

— С Лео Нуччи! Это — итальянец, ему 77 лет и он продолжает петь. Я бы хотела с ним петь в «Риголетто» и верю, что моя мечта исполнится.

— Судя по репертуару, Билигма, вы плотно заняты и вам грех жаловаться на незанятость в театре.

— Да, конечно, например, в «Травиате» я пою уже пятнадцать лет. Одна исполнительница на сегодняшний день. Сопрановые партии на мне, если другой Виолетты нет. Арюун Гоохон я тоже одна пою. С этого года я отказалась от участия в благотворительных концертах. Нет времени, слишком занята. Ведь, кроме театра, я стала преподавать в музыкальном колледже. Преподаю вокал, вокальный ансамбль и для четвёртого курса — итальянский язык. И у меня просто физически времени не хватает.

— Даже на личную жизнь?

— Даже на личную жизнь времени практически нет...

— В Монголии говорят: «Наши певцы пробиваются на запад через Улан-Удэ». У них много прекрасных голосов. Это поющая, но слишком маленькая страна, и опера — не их культурная традиция.

— В 2004 году я пела Травиату в Монголии, тогда женских голосов в их театре было мало, а сейчас очень много. Я их всех знаю, у них много молодых, красивых и голосистых певцов. И много певцов сейчас учится. В основном, в России — Новосибирске, Москве и Санкт-Петербурге.

— Билигма, а как насчёт сольных проектов? Не завися от партнёров, режиссёров, администраторов, а в случае необходимости быть свободной в их подборе?

— Да, конечно, этим я должна заниматься самостоятельно. В Ютубе есть запись моего сольного концерта. Тогда была жива ещё моя мама, и она, а также все мои братья и сёстры участвовали в этом концерте. А в 2013 году я записала свой альбом из трёх дисков. Это моя самая большая и фундаментальная работа на сегодняшний день. Первый диск — это классика, записанная с симфоническим оркестром Гостелерадио России под управлением легендарного в Бурятии Владимира Рылова. Второй и третий — это бурятские песни, записанные с монгольским симфоническим оркестром.

— Что же вы предпочитаете: арии, камерные произведения, романсы или песни?

— Я люблю петь на бурятском и итальянском языках, на мой взгляд, самых певучих языках мира. Они сродни друг другу, это отмечают многие наши певцы. Тем более, что я углублённо изучала итальянский. И когда пою на нём, то слова льются сами собой.

Особенно напевен наш агинский диалект. Пою песни бурятских композиторов, это ближе мне, поскольку у меня поставленный голос. Что касается романсов, то исполнять их очень сложно. И поэтому мне гораздо проще спеть арию (смеётся).

— Ваш путь к опере был предрешён или это была счастливая случайность?

— Сама себе задавала этот вопрос, и теперь я уверена, что судьба сама меня ведёт. Хотя в детстве хотела быть учительницей. Пела уже в садике, в родном Зуткулее. Однажды мы играли с сестрой, а мне было семь лет. Я лежу на траве, изображая актрису в роли умирающей героини, и прошу её: «Принеси мне воды...» И вот точно такая же сцена есть в «Травиате»!

Когда я была маленькой, мне кто-то сказал, что есть страна, где люди всегда и везде поют. Поющая страна. И я так хотела попасть в эту волшебную страну. Меня все время занимала мысль: «Как они живут? Неужели они поют каждую букву и слово?»

Однажды в доме погас свет, я шла в темноте, и меня подхватил на руки папа. И он спросил: «Ты кто?» Я машинально ответила: «Опера — балет!» А когда приехала на каникулы, будучи уже студенткой, родные напомнили про это: «О! Наша „опера — балет“ приехала!»



— Это были неслучайные знаки. Действительно, ваша судьба была предрешена. У вас есть своя публика?

— Как и у каждого певца и певицы. Я совершила несколько турне по Агинскому округу. Были сольники в Улан-Удэ, Якутске, Иркутске и Москве, итого шесть сольных концертов.

— Это солидная цифра, учитывая, что у некоторых певцов нет ни одного. Как вас и в целом наш оперный театр воспринимают в других городах?

— Наши великие предшественники уже подготовили почву, и где бы мы сейчас не были, нас знают и ждут. В Москве и Санкт-Петербурге, Хабаровске и Владивостоке есть и внимание, и интерес. Что же мы привезли на этот раз? В Большом театре мы показывали «Тоску», билеты разлетались как горячие пирожки, и их генеральный директор Урин сказал, что надо было сделать дороже.

— И куда же вы поедете на этот раз?

— Летние гастроли у нас пройдут на Дальнем Востоке. В Хабаровске и во Владивостоке мы покажем наш новый спектакль «Риголетто», другие спектакли и сольные концерты.