Артисты и музыканты
Халтагарова Софья
- Заслуженная артистка Бурят-Монгольской АССР
Софья Матвеевна Халтагарова — одна из представителей старшего поколения артистов, основателей бурятского профессионального театра. Родилась в селе Заглик Боханского района в крестьянской семье. По окончании школы в 1929 году поступила в техникум искусств г. Улан-Удэ. Педагоги техникума —режиссеры М.Б. Шамбуева, А. Миронский, М. Хаптагаев, Г. Цыдынжапов и другие обнаружили в ней дарование исполнительницы характерных ролей.
Как старательную, талантливую студентку ее вместе с однокурсниками В. Халматовым, Ю. Шангиной и др. перевели со второго курса на третий, чтобы в последующем они вошли в труппу первого профессионального театра. В первые годы работы в театре молодая актриса принимала участие почти во всех спектаклях, где были народные сцены. Она всегда выделялась среди всех своей особой выразительностью и чуткостью к происходящим событиям. Много играла эпизодических ролей.
В первом спектакле «Прорыв» по пьесе Н. Балдано, которым открылся национальный театр в 1932 году, Софья Халтагарова сыграла мужскую роль. Это предложение для нее не было неожиданным. Ее герой, как и многие его односельчане, долго не мог понять, на чьей стороне правда, каким образом распознать правых и неправых в классовой борьбе, развернувшейся в то время. Уже первой своей ролью актриса сумела заявить о себе, как о способной самобытной исполнительнице. За свою многолетнюю работу в театре С. Халтагарова исполнила множество ролей. Незаменимой школой сценического мастерства для нее явилась работа над образами русской и зарубежной классической драматургии. Играла Софья Халтагарова в гольдониевских и шекспировских спектаклях, в пьесах А. Арбузова, В. Розова. Критика отмечала в ее игре искренность, обаяние и щедрость красок, способность создавать неповторимые по колоритности характеры.
Софья Матвеевна была участницей первой декады литературы и искусства в Москве в 1940 году. Во время Великой Отечественной войны наравне со своими коллегами пережила все тяготы напряженного времени, ездила с артистами по районам, по военным госпиталям города и республики, где труппа театра играла отрывки и сцены из спектаклей. В 1946 году актриса была награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» и грамотой Президиума Верховного Совета Бурятской АССР.
Весной 1967 года в бурятском театре заслуженным деятелем искусств Бурятской АССР режиссером Н. Логачевым была осуществлена постановка спектакля «Дом Бернарды Альбы» по последней пьесе великого испанского поэта Федерико Гарсиа Лорки. После ее завершения поэт был убит испанскими фашистами. Роль престарелой сумасшедшей матери Бернарды — Марии Хосефы — исполнила Софья Матвеевна. В рецензии на спектакль газета «Правда Бурятии» отметила, что игра одной из старейших актрис в высшей мере привлекательна, что эта игра равнозначна спектаклю в спектакле. И это было правдой. «Эпизодична роль Марии Хосефы, матери Бернарды, — писала „Правда Бурятии“. Но С. Халтагаровой удалось создать глубокий, способствующий раскрытию замысла автора образ. Два выхода артистки в этой роли — поистине спектакль в спектакле. Игра С. Халтагаровой дает возможность до конца понять весь трагизм дочерей Бернарды Альбы, осязаемо ощутить гнет, тяжесть стропил дома-крепости» (ПБ, 1967, 21 марта). «Сумасшествие» старухи Марии у драматурга оправдано. Лорка, полагаясь на поэтическое, образное видение зрителя, создал нарочито обобщенный, символический образ. Изборожденное глубокими и прямыми морщинами бледное лицо обрамлено седыми волосами. Они производят впечатление слежавшихся и перепутанных, это прическа диковинной скульптуры, языческого идола, прическа ведьмы или шаманки. Голос старухи высокий и надтреснутый, смысл ее речей никем не постигается. В речи актрисы пробивается бурятский акцент, он по-особому окрашивает ее монологи, как бы завершая впечатление неожиданного и диковинного. Исстрадавшейся душе Марии нет утешения, нет покоя, нет выхода к горю. Она живет в своем, придуманном ею мире, и он, этот мир, ей ценнее, чем реальность, творимая Бернардой. Ее восклицания, как заклинания. И Бернарде, и ее дочерям, стоящим вокруг в каком-то оцепенении, старуха напоминает злую пророчицу. Мария — пророчица, Мария — сумашедшая, которой легко и радостно, потому что ее удел и право — фантастический мир. Она правит в своем доме, требуя от своих дочерей беспрекословного подчинения. Ее дом — тюрьма, в которую дочери заточены с их надеждами, жаждой любви, человеческого тепла и солнечного света. Однако, подобно растению, пробивающему асфальтовую корку на дороге, одна из дочерей Бернарды Адела вырывается из-под опеки матери и трагически гибнет. Лучше смерть, чем прозябание в четырех стенах. Смерть раскроет глаза ее сестрам, которые до сих пор во всех бедах винили друг друга, заставят по-иному взглянуть на свою безумную бабушку: они поймут безумие Марии Хосефы, увидят, чем грозит им их изолированность от улицы, от деревни, от вечера и утра, от неба и ветра. Трагическое сияние, исходящее от фигуры старухи, освещает каждый персонаж в спектакле так, как того хотел поэт.
В одной из постановок театра по пьесе А. Бальбурова в «Сквозь пламя революции» («Хубисхалай дүлэн соогуур»), актриса вновь продемонстрировала свое незаурядное мастерство. Она исполнила роль Даруни, безграмотной, далекой от общественных интересов женщины, главным в жизни которой представляется семейный покой. В небольших сценах и эпизодах Софье Халтагаровой удается точно и метко обрисовать характер своей героини. В достоверности внешних и внутренних, психологических красок, найденных актрисой, нельзя было сомневаться.
Широтой творческого диапазона в искусстве перевоплощения, разнообразием стилевых манер отмечено творчество С. Халтагаровой. В 1958 году она сыграла одну из своих лучших ролей — роль Лу Шипин в спектакле «Тайфун» Цао Юя. Актриса исполнила остро драматическую роль матери, трагически теряющей своих детей. Образу Лу Шипин в ее исполнении был присущ внутренний драматизм, сочетающийся с почти аскетической сдержанностью во внешних проявлениях чувств. А. Соктоев так писал о ее исполнении: «Отсутствие внешних эффектов, ложных театральных поз и жестов, сосредоточенность, направленная на проявление лишь внутренних переживаний героини, — такова исполнительская манера артистки. Ничего лишнего во внешнем облике, кажется, что сама нужда олицетворяется в ее страдальческом лице». При создании образа она пользуется лишь двумя средствами: мимикой и голосом, которыми владеет в совершенстве».
Софье Халтагаровой была присуща тяга к лицедейству, к эксцентрике и гротеску, ей очень удавались роли шаманок. В 1970 году с успехом сыграла роль монгольской шаманки в фильме «Захар Беркут», в 1971 году шаманку в кинофильме «Опасные тропы» (оба фильма Киевской киностудии). Роль шаманки играла она в спектакле «Соелма, Баташулуун» Ч. Генинова (1965). В остро эксцентрической манере исполняла она сцену заклинаний. Заклинания произносились с поистине языческой страстностью и одержимостью. Издавая странные, дикие звуки, она стремительно носилась по сцене, кружась и подпрыгивая в каком-то бесовском танце, в бешеном ритме, совершая целый каскад загадочных движений и манипуляций. На всем обряде, совершаемом исполнительницей, лежал покров какй-то необъяснимой загадочности, таинственности.
Как старательную, талантливую студентку ее вместе с однокурсниками В. Халматовым, Ю. Шангиной и др. перевели со второго курса на третий, чтобы в последующем они вошли в труппу первого профессионального театра. В первые годы работы в театре молодая актриса принимала участие почти во всех спектаклях, где были народные сцены. Она всегда выделялась среди всех своей особой выразительностью и чуткостью к происходящим событиям. Много играла эпизодических ролей.
В первом спектакле «Прорыв» по пьесе Н. Балдано, которым открылся национальный театр в 1932 году, Софья Халтагарова сыграла мужскую роль. Это предложение для нее не было неожиданным. Ее герой, как и многие его односельчане, долго не мог понять, на чьей стороне правда, каким образом распознать правых и неправых в классовой борьбе, развернувшейся в то время. Уже первой своей ролью актриса сумела заявить о себе, как о способной самобытной исполнительнице. За свою многолетнюю работу в театре С. Халтагарова исполнила множество ролей. Незаменимой школой сценического мастерства для нее явилась работа над образами русской и зарубежной классической драматургии. Играла Софья Халтагарова в гольдониевских и шекспировских спектаклях, в пьесах А. Арбузова, В. Розова. Критика отмечала в ее игре искренность, обаяние и щедрость красок, способность создавать неповторимые по колоритности характеры.
Софья Матвеевна была участницей первой декады литературы и искусства в Москве в 1940 году. Во время Великой Отечественной войны наравне со своими коллегами пережила все тяготы напряженного времени, ездила с артистами по районам, по военным госпиталям города и республики, где труппа театра играла отрывки и сцены из спектаклей. В 1946 году актриса была награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» и грамотой Президиума Верховного Совета Бурятской АССР.
Весной 1967 года в бурятском театре заслуженным деятелем искусств Бурятской АССР режиссером Н. Логачевым была осуществлена постановка спектакля «Дом Бернарды Альбы» по последней пьесе великого испанского поэта Федерико Гарсиа Лорки. После ее завершения поэт был убит испанскими фашистами. Роль престарелой сумасшедшей матери Бернарды — Марии Хосефы — исполнила Софья Матвеевна. В рецензии на спектакль газета «Правда Бурятии» отметила, что игра одной из старейших актрис в высшей мере привлекательна, что эта игра равнозначна спектаклю в спектакле. И это было правдой. «Эпизодична роль Марии Хосефы, матери Бернарды, — писала „Правда Бурятии“. Но С. Халтагаровой удалось создать глубокий, способствующий раскрытию замысла автора образ. Два выхода артистки в этой роли — поистине спектакль в спектакле. Игра С. Халтагаровой дает возможность до конца понять весь трагизм дочерей Бернарды Альбы, осязаемо ощутить гнет, тяжесть стропил дома-крепости» (ПБ, 1967, 21 марта). «Сумасшествие» старухи Марии у драматурга оправдано. Лорка, полагаясь на поэтическое, образное видение зрителя, создал нарочито обобщенный, символический образ. Изборожденное глубокими и прямыми морщинами бледное лицо обрамлено седыми волосами. Они производят впечатление слежавшихся и перепутанных, это прическа диковинной скульптуры, языческого идола, прическа ведьмы или шаманки. Голос старухи высокий и надтреснутый, смысл ее речей никем не постигается. В речи актрисы пробивается бурятский акцент, он по-особому окрашивает ее монологи, как бы завершая впечатление неожиданного и диковинного. Исстрадавшейся душе Марии нет утешения, нет покоя, нет выхода к горю. Она живет в своем, придуманном ею мире, и он, этот мир, ей ценнее, чем реальность, творимая Бернардой. Ее восклицания, как заклинания. И Бернарде, и ее дочерям, стоящим вокруг в каком-то оцепенении, старуха напоминает злую пророчицу. Мария — пророчица, Мария — сумашедшая, которой легко и радостно, потому что ее удел и право — фантастический мир. Она правит в своем доме, требуя от своих дочерей беспрекословного подчинения. Ее дом — тюрьма, в которую дочери заточены с их надеждами, жаждой любви, человеческого тепла и солнечного света. Однако, подобно растению, пробивающему асфальтовую корку на дороге, одна из дочерей Бернарды Адела вырывается из-под опеки матери и трагически гибнет. Лучше смерть, чем прозябание в четырех стенах. Смерть раскроет глаза ее сестрам, которые до сих пор во всех бедах винили друг друга, заставят по-иному взглянуть на свою безумную бабушку: они поймут безумие Марии Хосефы, увидят, чем грозит им их изолированность от улицы, от деревни, от вечера и утра, от неба и ветра. Трагическое сияние, исходящее от фигуры старухи, освещает каждый персонаж в спектакле так, как того хотел поэт.
В одной из постановок театра по пьесе А. Бальбурова в «Сквозь пламя революции» («Хубисхалай дүлэн соогуур»), актриса вновь продемонстрировала свое незаурядное мастерство. Она исполнила роль Даруни, безграмотной, далекой от общественных интересов женщины, главным в жизни которой представляется семейный покой. В небольших сценах и эпизодах Софье Халтагаровой удается точно и метко обрисовать характер своей героини. В достоверности внешних и внутренних, психологических красок, найденных актрисой, нельзя было сомневаться.
Широтой творческого диапазона в искусстве перевоплощения, разнообразием стилевых манер отмечено творчество С. Халтагаровой. В 1958 году она сыграла одну из своих лучших ролей — роль Лу Шипин в спектакле «Тайфун» Цао Юя. Актриса исполнила остро драматическую роль матери, трагически теряющей своих детей. Образу Лу Шипин в ее исполнении был присущ внутренний драматизм, сочетающийся с почти аскетической сдержанностью во внешних проявлениях чувств. А. Соктоев так писал о ее исполнении: «Отсутствие внешних эффектов, ложных театральных поз и жестов, сосредоточенность, направленная на проявление лишь внутренних переживаний героини, — такова исполнительская манера артистки. Ничего лишнего во внешнем облике, кажется, что сама нужда олицетворяется в ее страдальческом лице». При создании образа она пользуется лишь двумя средствами: мимикой и голосом, которыми владеет в совершенстве».
Софье Халтагаровой была присуща тяга к лицедейству, к эксцентрике и гротеску, ей очень удавались роли шаманок. В 1970 году с успехом сыграла роль монгольской шаманки в фильме «Захар Беркут», в 1971 году шаманку в кинофильме «Опасные тропы» (оба фильма Киевской киностудии). Роль шаманки играла она в спектакле «Соелма, Баташулуун» Ч. Генинова (1965). В остро эксцентрической манере исполняла она сцену заклинаний. Заклинания произносились с поистине языческой страстностью и одержимостью. Издавая странные, дикие звуки, она стремительно носилась по сцене, кружась и подпрыгивая в каком-то бесовском танце, в бешеном ритме, совершая целый каскад загадочных движений и манипуляций. На всем обряде, совершаемом исполнительницей, лежал покров какй-то необъяснимой загадочности, таинственности.