Деятели
Ербанов Михей
Михей Николаевич Ербанов, видный государственный и политический деятель СССР и БМАССР, один из лидеров революционно-демократического крыла в бурятском национальном движении 1917-1937 гг. Член РСДРП (б) с 1917 г. Руководитель Бурят-Монгольской АССР в 1923-1937 гг. Репрессирован по ложному обвинению в руководстве «панмонгольской, повстанческо-диверсионной вредительской организации (1937). Реабилитирован посмертно.
Родился в 1889 г. в улусе Бахтай нынешнего Аларского района. После окончания церковно-приходской школы поступил и успешно окончил Балаганское городское училище. Затем продолжил образование в городе Томске на частных курсах топографов. В 1913 г. Михей Ербанов переехал в город Барнаул, где стал работать по специальности.
Здесь, в Барнауле, Михей увлёкся революционными идеями освобождения трудового народа, борьбы с царским самодержавием, установления в России демократического строя. Он вступает в местную социал-демократическую группу марксистов, ведет подпольную пропагандистскую работу.
В 1916 г. Ербанов возвращается на родину, устраивается топографом, затем становится инструктором-ревизором Иркутского Союза кредитных товариществ. Весной 1917 г. из Петрограда возвращается в Иркутск Мария Сахьянова, член РСДРП (б) с 1916 (первая из бурят член РСДРП), которая организовала вокруг себя группу молодых бурят, сочувствующих идеям большевиков. В этом кружке оказался и 26-летний Михей Ербанов.
В период борьбы с колчаковщиной Михей Ербанов выполнял поручения Иркутского губкома РКП(б), по рекомендации членов которого становится руководителем бурятской секции при губкоме партии (созданной М. Сахъяновой, но к тому времени выехавшей).
Михей Ербанов — участник борьбы с белогвардейскими отрядами в Иркутской губернии. Как представитель Иркутского губкома он принял участие в расстреле в Иркутске 7 февраля 1920 г. белогвардейских руководителей Сибири адмирала А.В. Колчака и его «премьер-министра» В.Н. Пепеляева. Это было сделано в чрезмерно опасной и непредсказуемой ситуации осады Иркутска бандами колчаковского же генерала Вл. Каппеля, выдвинувшего резкий ультиматум об освобождении Колчака и Пепеляева. В условиях полной деморализации эсеров Иркутска лишь большевики проявили хладнокровие и смелость и смогли решительно переломить ситуацию: взять власть в свои руки, убрать лидеров Белого движения (Сибирского правительства), организовать оборону Иркутска и затем разгромить и отбросить «бешенных каппелевцев» за Байкал.
Важно здесь заметить, что при победе белых банд ни о какой автономии бурят не могло быть и речи. Этот политический нюанс часто ныне «забывается» исследователями, в т.ч. даже бурятскими, восхваляющими Белое движение как демократическое на фоне «кровавых красных». Анализ политической кровавой истории нашего края в ту бурную и противоречивую эпоху должен быть объективным, а не привязываться к модным ныне идейным течениям, реставрирующим ценности и символы монархии и унитаризма.
В 1920-1921 гг. Ербанов работал заведующим губернским земельным отделом Иркутского Военно-Революционного комитета, единственного органа реальной власти в губернии. В октябре 1920 г., как известно, было принято знаменитое ленинское решение на Политбюро ЦК РКП (б) об образовании автономии бурят-монгол и калмыков. Лидер бурятских большевиков Михей Ербанов, авторитетный деятель в иркутском ВРК и губкоме, становится в 1921 г. председателем Ревкома Бурят-Монгольской Автономной области РСФСР (предбайкальской Бурятии, на территории Иркутской губернии), а в 1922-1923 гг. он работает председателем Исполкома этой автономной области бурят-монголов.
После образования Бурят-Монгольской АССР путем слияния Бурят-Монгольских автономных областей ДВР и РСФСР в 1923 г. Михей Ербанов становится председателем Бурревкома, органа политической, но реальной власти в единой Бурят-Монголии. Именно в этот период становления бурят-монгольской автономии и особенно функционирования БМАССР в 1923-1937 гг. проявился наиболее ярко политический и организаторский талант Михея Николаевича Ербанова.
Важно здесь подчеркнуть: Ербанов не являлся идеологом или лидером национального движения бурят-монголов. Идейными вождями, отцами бурятской государственности, безусловно, являются М.Н. Богданов (автор первого проекта национальной автономии), Э.-Д. Ринчино, Ц. Жамцарано, Д. Сампилон и ряд других выдающихся лидеров Бурнацкома, т.е. национально-демократического крыла бурятского национального движения первой трети ХХ века. Ербанов был лидером другого, революционно-демократического, крыла национального движения. Если первые были идейными вождями угнетённого бурятского народа, его самоотверженными защитниками национальных прав и пытались выстраивать максимально суверенную форму национальной государственности бурят и монголов, Ербанов же больше ориентировался, как и другой лидер его же революционного крыла «пламенная большевичка» М. Сахъянова, на установки своей партии, партии большевиков. Они, и Сахьянова, и Ербанов, были людьми творческими, целеустремленными, сильными от природы харизматичными лидерами, но они состоялись таковыми в РСДРП — РКП(б), потому они объективно трансформировались в партийных функционеров: они развивали или ломали свои убеждения или взгляды в зависимости от политико-идейных изменений в руководящем партийном центре. В этом крылась их трагедия и теоретическая слабость, ибо невозможно концептуально творить (конструировать) национальное государство бурят, будучи в жесткой партийной «узде».
В том же 1923 г. Ербанов становится председателем Совета Народных Комиссаров (СНК) БМАССР, т.е. правительства республики, а в 1925 г. одновременно возглавляет и законодательный орган власти, став председателем ЦИК БМАССР. В 1928 г. он избран первым секретарем обкома, проработал на этом посту до сентября 1937 г.
Это были годы невиданного социального, экономического и национально-культурного подъема объединённого наконец-то бурятского народа. В условиях жесточайшей разрухи после гражданской войны, нищеты, анархии, тяжелейших последствий бело-красно-крестьянского террора, погромов и насилий, требовалось в кратчайшие сроки установить твердую власть, исполнение законов, покончить с насилием бандитствующих орд, организовать сельскохозяйственное и промышленное производство, поднять образование и культуру населения. Огромным напряжением политической воли руководства республики, прежде всего Михея Ербанова, благодаря его неистощимой энергии и исключительной работоспособности в короткие сроки была создана система государственного управления, наведён порядок, воссоздана работа хозяйствующих субъектов, созданы новые отрасли и рабочие места. Ербанов развернул строительство крупных объектов индустрии (ПВЗ, УУАЗ, стеклозавод, мясокомбинат и др.). Он же создал систему подготовки местных кадров рабочего класса, провёл ЛЭП.
Особенно наглядны были успехи на национально-культурном «фронте». В короткий срок были ликвидированы безграмотность, а также страшные социальные болезни, которые были бичом населения. Блестящий оратор и организатор-вдохновитель, Михей Ербанов сумел верно направить освобождённую от национального гнёта энергию бурятского народа на культурное созидание. В кратчайшие сроки были созданы или воссозданы учреждения культуры и искусства, театры, студии, художественные мастерские, организована система подготовки национально-культурных кадров. Успехи республики во всех отраслях производства и культуры неоднократно отмечались центральными органами власти, всегда скупыми на восхваления национальных республик и их лидеров; в советской прессе тех лет Бурят-Монголия именовалась «форпостом Советской власти на востоке», а её лидер Ербанов — «Орлом Востока».
Следует также отметить, что Ербановым были допущены тяжкие перегибы, особенно в преобразованиях сельского хозяйства. Но они были порождены темпами и установками спущенной сверху «коллективизации сельского хозяйства». Как и по всей стране, эта акция центра проводилась в Бурятии грубыми, насильственными методами. Мелкие, единоличные хозяйства в одночасье были ликвидированы, на их месте созданы коллективные хозяйства. Огромным нравственным и экономическим ущербом признают раскулачивание середняцких и кулацких хозяйств. Советская социализация, особенно на селе, отказ от ленинского НЭП, имели тяжелейшие последствия по всей стране.
Колоссальный ущерб нанесен развитию бурятского языка и письменности, когда двукратно была «реформирована» письменность. Опять же тон этим насильственным методам задавали центральные учреждения, осуществлявшие свое видение языков в СССР. С 1929 года начались массовые государственные репрессии против «классовых врагов», еще одна «черная» страница той эпохи. Не избежала этой участи и Бурятия, возглавляемая Ербановым. Следует отметить, что Ербанов пытался противостоять волюнтаризму пресловутых троек при НКВД, об этом свидетельствует известная историкам шифр телеграмма переписки Ербанова лично со Сталиным. Он запрашивает, имеет ли «утвержденная тройка по Бурят-Монголии права вынесения приговора или будет только проверять списки», на что последний отвечает: «По установленной практике тройки выносят приговора, являющиеся окончательными. Сталин». Репрессивная машина, установленная на выискивание врагов, в 30-х годах уничтожала людей без всякого разбору.
В 1936-37 гг. под руководством М.Н. Ербанова (члена центральной Комиссии по разработке Конституции СССР) была составлена и принята Конституция БМАССР, в которой закреплялись права и полномочия БМАССР, нерушимость её границ, другие важные этнополитические положения, не уступающие, а то и превосходящие полномочия союзных республик. Это политическое заявление «орла Востока» наряду с геополитическими подозрениями центра в отношении БМАССР сыграли трагическую роль как в личной судьбе Ербанова, так и его республики. В сентябре того же 1937 года он был «вызван по работе» в Москву, где затем был расстрелян как руководитель «панмонгольской, повстанческо-диверсионной организации». Вслед за ним были расстреляны в улан-удэнской тюрьме НКВД (по ул. Линховоина) все руководители республики: И. Дампилон — председатель БурЦИК, Я. Похосоев, нарком земледелия, Д. Донгидон — нарком просвещения, Т. Еланов — нарком местной промышленности, В. Балтуев — нарком торговли, И. Хабаев — нарком юстиции, Б. Базарон — нарком финансов, Д. Буянтуев, М. Пилунов, Ц. Догдомэ и другие высшие руководители — всего 33 человека, причём за одну ночь. Так были уничтожены все три ветви власти БМАССР «зараженной панмонголизмом» республики, совсем недавно считавшейся «витриной» советского социализма, «образцом ленинского решения национального вопроса».
Политическая карьера М.Н. Ербанова, на первый взгляд стремительная и полная побед, завершилась трагически. Наверное, он не мог избежать обвинения в панмонголизме, как ни стремился с ним же бороться, публично критикуя Э.Д. Ринчино и других действительных панмонголистов — отцов бурятской государственности. Трагедия Ербанова — это трагедия его партии, выродившейся из демократической в тоталитарную. Тоталитарная система всегда пожирает не только своих «врагов», но и своих детей.
Владимир Андреев
Родился в 1889 г. в улусе Бахтай нынешнего Аларского района. После окончания церковно-приходской школы поступил и успешно окончил Балаганское городское училище. Затем продолжил образование в городе Томске на частных курсах топографов. В 1913 г. Михей Ербанов переехал в город Барнаул, где стал работать по специальности.
Здесь, в Барнауле, Михей увлёкся революционными идеями освобождения трудового народа, борьбы с царским самодержавием, установления в России демократического строя. Он вступает в местную социал-демократическую группу марксистов, ведет подпольную пропагандистскую работу.
В 1916 г. Ербанов возвращается на родину, устраивается топографом, затем становится инструктором-ревизором Иркутского Союза кредитных товариществ. Весной 1917 г. из Петрограда возвращается в Иркутск Мария Сахьянова, член РСДРП (б) с 1916 (первая из бурят член РСДРП), которая организовала вокруг себя группу молодых бурят, сочувствующих идеям большевиков. В этом кружке оказался и 26-летний Михей Ербанов.
В период борьбы с колчаковщиной Михей Ербанов выполнял поручения Иркутского губкома РКП(б), по рекомендации членов которого становится руководителем бурятской секции при губкоме партии (созданной М. Сахъяновой, но к тому времени выехавшей).
Михей Ербанов — участник борьбы с белогвардейскими отрядами в Иркутской губернии. Как представитель Иркутского губкома он принял участие в расстреле в Иркутске 7 февраля 1920 г. белогвардейских руководителей Сибири адмирала А.В. Колчака и его «премьер-министра» В.Н. Пепеляева. Это было сделано в чрезмерно опасной и непредсказуемой ситуации осады Иркутска бандами колчаковского же генерала Вл. Каппеля, выдвинувшего резкий ультиматум об освобождении Колчака и Пепеляева. В условиях полной деморализации эсеров Иркутска лишь большевики проявили хладнокровие и смелость и смогли решительно переломить ситуацию: взять власть в свои руки, убрать лидеров Белого движения (Сибирского правительства), организовать оборону Иркутска и затем разгромить и отбросить «бешенных каппелевцев» за Байкал.
Важно здесь заметить, что при победе белых банд ни о какой автономии бурят не могло быть и речи. Этот политический нюанс часто ныне «забывается» исследователями, в т.ч. даже бурятскими, восхваляющими Белое движение как демократическое на фоне «кровавых красных». Анализ политической кровавой истории нашего края в ту бурную и противоречивую эпоху должен быть объективным, а не привязываться к модным ныне идейным течениям, реставрирующим ценности и символы монархии и унитаризма.
В 1920-1921 гг. Ербанов работал заведующим губернским земельным отделом Иркутского Военно-Революционного комитета, единственного органа реальной власти в губернии. В октябре 1920 г., как известно, было принято знаменитое ленинское решение на Политбюро ЦК РКП (б) об образовании автономии бурят-монгол и калмыков. Лидер бурятских большевиков Михей Ербанов, авторитетный деятель в иркутском ВРК и губкоме, становится в 1921 г. председателем Ревкома Бурят-Монгольской Автономной области РСФСР (предбайкальской Бурятии, на территории Иркутской губернии), а в 1922-1923 гг. он работает председателем Исполкома этой автономной области бурят-монголов.
После образования Бурят-Монгольской АССР путем слияния Бурят-Монгольских автономных областей ДВР и РСФСР в 1923 г. Михей Ербанов становится председателем Бурревкома, органа политической, но реальной власти в единой Бурят-Монголии. Именно в этот период становления бурят-монгольской автономии и особенно функционирования БМАССР в 1923-1937 гг. проявился наиболее ярко политический и организаторский талант Михея Николаевича Ербанова.
Важно здесь подчеркнуть: Ербанов не являлся идеологом или лидером национального движения бурят-монголов. Идейными вождями, отцами бурятской государственности, безусловно, являются М.Н. Богданов (автор первого проекта национальной автономии), Э.-Д. Ринчино, Ц. Жамцарано, Д. Сампилон и ряд других выдающихся лидеров Бурнацкома, т.е. национально-демократического крыла бурятского национального движения первой трети ХХ века. Ербанов был лидером другого, революционно-демократического, крыла национального движения. Если первые были идейными вождями угнетённого бурятского народа, его самоотверженными защитниками национальных прав и пытались выстраивать максимально суверенную форму национальной государственности бурят и монголов, Ербанов же больше ориентировался, как и другой лидер его же революционного крыла «пламенная большевичка» М. Сахъянова, на установки своей партии, партии большевиков. Они, и Сахьянова, и Ербанов, были людьми творческими, целеустремленными, сильными от природы харизматичными лидерами, но они состоялись таковыми в РСДРП — РКП(б), потому они объективно трансформировались в партийных функционеров: они развивали или ломали свои убеждения или взгляды в зависимости от политико-идейных изменений в руководящем партийном центре. В этом крылась их трагедия и теоретическая слабость, ибо невозможно концептуально творить (конструировать) национальное государство бурят, будучи в жесткой партийной «узде».
В том же 1923 г. Ербанов становится председателем Совета Народных Комиссаров (СНК) БМАССР, т.е. правительства республики, а в 1925 г. одновременно возглавляет и законодательный орган власти, став председателем ЦИК БМАССР. В 1928 г. он избран первым секретарем обкома, проработал на этом посту до сентября 1937 г.
Это были годы невиданного социального, экономического и национально-культурного подъема объединённого наконец-то бурятского народа. В условиях жесточайшей разрухи после гражданской войны, нищеты, анархии, тяжелейших последствий бело-красно-крестьянского террора, погромов и насилий, требовалось в кратчайшие сроки установить твердую власть, исполнение законов, покончить с насилием бандитствующих орд, организовать сельскохозяйственное и промышленное производство, поднять образование и культуру населения. Огромным напряжением политической воли руководства республики, прежде всего Михея Ербанова, благодаря его неистощимой энергии и исключительной работоспособности в короткие сроки была создана система государственного управления, наведён порядок, воссоздана работа хозяйствующих субъектов, созданы новые отрасли и рабочие места. Ербанов развернул строительство крупных объектов индустрии (ПВЗ, УУАЗ, стеклозавод, мясокомбинат и др.). Он же создал систему подготовки местных кадров рабочего класса, провёл ЛЭП.
Особенно наглядны были успехи на национально-культурном «фронте». В короткий срок были ликвидированы безграмотность, а также страшные социальные болезни, которые были бичом населения. Блестящий оратор и организатор-вдохновитель, Михей Ербанов сумел верно направить освобождённую от национального гнёта энергию бурятского народа на культурное созидание. В кратчайшие сроки были созданы или воссозданы учреждения культуры и искусства, театры, студии, художественные мастерские, организована система подготовки национально-культурных кадров. Успехи республики во всех отраслях производства и культуры неоднократно отмечались центральными органами власти, всегда скупыми на восхваления национальных республик и их лидеров; в советской прессе тех лет Бурят-Монголия именовалась «форпостом Советской власти на востоке», а её лидер Ербанов — «Орлом Востока».
Следует также отметить, что Ербановым были допущены тяжкие перегибы, особенно в преобразованиях сельского хозяйства. Но они были порождены темпами и установками спущенной сверху «коллективизации сельского хозяйства». Как и по всей стране, эта акция центра проводилась в Бурятии грубыми, насильственными методами. Мелкие, единоличные хозяйства в одночасье были ликвидированы, на их месте созданы коллективные хозяйства. Огромным нравственным и экономическим ущербом признают раскулачивание середняцких и кулацких хозяйств. Советская социализация, особенно на селе, отказ от ленинского НЭП, имели тяжелейшие последствия по всей стране.
Колоссальный ущерб нанесен развитию бурятского языка и письменности, когда двукратно была «реформирована» письменность. Опять же тон этим насильственным методам задавали центральные учреждения, осуществлявшие свое видение языков в СССР. С 1929 года начались массовые государственные репрессии против «классовых врагов», еще одна «черная» страница той эпохи. Не избежала этой участи и Бурятия, возглавляемая Ербановым. Следует отметить, что Ербанов пытался противостоять волюнтаризму пресловутых троек при НКВД, об этом свидетельствует известная историкам шифр телеграмма переписки Ербанова лично со Сталиным. Он запрашивает, имеет ли «утвержденная тройка по Бурят-Монголии права вынесения приговора или будет только проверять списки», на что последний отвечает: «По установленной практике тройки выносят приговора, являющиеся окончательными. Сталин». Репрессивная машина, установленная на выискивание врагов, в 30-х годах уничтожала людей без всякого разбору.
В 1936-37 гг. под руководством М.Н. Ербанова (члена центральной Комиссии по разработке Конституции СССР) была составлена и принята Конституция БМАССР, в которой закреплялись права и полномочия БМАССР, нерушимость её границ, другие важные этнополитические положения, не уступающие, а то и превосходящие полномочия союзных республик. Это политическое заявление «орла Востока» наряду с геополитическими подозрениями центра в отношении БМАССР сыграли трагическую роль как в личной судьбе Ербанова, так и его республики. В сентябре того же 1937 года он был «вызван по работе» в Москву, где затем был расстрелян как руководитель «панмонгольской, повстанческо-диверсионной организации». Вслед за ним были расстреляны в улан-удэнской тюрьме НКВД (по ул. Линховоина) все руководители республики: И. Дампилон — председатель БурЦИК, Я. Похосоев, нарком земледелия, Д. Донгидон — нарком просвещения, Т. Еланов — нарком местной промышленности, В. Балтуев — нарком торговли, И. Хабаев — нарком юстиции, Б. Базарон — нарком финансов, Д. Буянтуев, М. Пилунов, Ц. Догдомэ и другие высшие руководители — всего 33 человека, причём за одну ночь. Так были уничтожены все три ветви власти БМАССР «зараженной панмонголизмом» республики, совсем недавно считавшейся «витриной» советского социализма, «образцом ленинского решения национального вопроса».
Политическая карьера М.Н. Ербанова, на первый взгляд стремительная и полная побед, завершилась трагически. Наверное, он не мог избежать обвинения в панмонголизме, как ни стремился с ним же бороться, публично критикуя Э.Д. Ринчино и других действительных панмонголистов — отцов бурятской государственности. Трагедия Ербанова — это трагедия его партии, выродившейся из демократической в тоталитарную. Тоталитарная система всегда пожирает не только своих «врагов», но и своих детей.
Владимир Андреев