Деятели

Сахьянова Мария

Сахьянова Мария
Сахьянова Мария Михайловна, пламенная революционерка, первый большевик из бурят, видный революционный деятель СССР, Монголии, Сибири, БМАССР, неоднократно встречалась с В.И. Лениным, Л.Д. Троцким, И.В. Сталиным, М.И. Калининым. Приняла ключевое участие в массовых репрессиях в Чувашии в 1930-е гг. Умерла в Москве в 1981 г.

Судьба Марии Михайловны — это трагическая, но очень показательная судьба тех российских женщин-большевичек, которые в силу природной активности (пассионарности) ринулись в революционную, политическую жизнь за переустройство страны, всю себя отдали служению идеалам партии, но, как показала история, реальная практика дел этой партии оказалась совершенно оторванной от заявленных благородных целей, а они сами сполна познали горечь разочарований, как в лозунгах и делах родной партии и ее «вождей», так и собственных идейных и жизненных ценностей и ориентиров.

Судьба Марии Сахъяновой трагична вдвойне как женщины-«нацменки», оторвавшейся от национальных интересов своего народа, его корней, культуры, от менталитета «восточной женщины» ради утопических идей Всемирной революции. В отличие от миллионов женщин Востока, извечных и главных хранительниц традиционных, т.е. консервативных ценностей очага, семьи, быта, рода-народа, она пыталась — по-мужски! — «разрушить до основания» всё это мироустройство и построить «новый светлый мир». Применяя при этом свойственные мужчинам кровавые методы исправления людей и целых народов, «не понимающих» высокие цели и задачи большевистской партии.

М.М. Сахьянова родилась в улусе Шибертуй Балаганского уезда Иркутской губернии в 1896 г. в эпоху начала систематического отъема бурятских земель царизмом. 17 детей родилось в этой многодетной и бедной семье, но выжило лишь пятеро. Маша росла в тяжелых условиях бесконечного крестьянского и домашнего труда, когда практически нет времени на детские игры с их свободными забавами. Известно ведь, что только детские и притом радостные игры формируют духовное здоровье и добрый мир ребенка. Учитывая, что Маша, девочка-бурятка из бурятского улуса, превратилась уже в первом двадцатилетии в ярого и хмурого ультра-интернационалиста, манкурта, не признающего национальные краски-особенности и права этничности, следует признать, что подобную закваску она получила с детства, из бедного детства, лишенного свободных шалостей-радостей. Картина тяжкого труда родителей, ежедневно боровшихся за физическое выживание оставшихся детей, сложило у Маши детскую неосознанную ненависть к «богатым», имеющим возможность отдыхать, кушать сладости. А ненависть и злость «детская» при встрече с «революционными» учителями однозначно формируют из них безжалостных бойцов, готовых уничтожать «классовых врагов» ради своих «убеждений».

Особенностью домашнего, а также улусного формирования Маши было недостаточное национально-бурятское «погружение». Именно в том уголке бурятско-этнического массива особенно тщательно прошел каток русификации и христианизации; уже в середине XIX в. там были открыты церковные школы для «переформатирования» бурятских детей в православных. Не получив в детстве бурятско-национального иммунитета в плане этно-этических ценностей, Маша сама создала свою шкалу ценностей и жизненный ориентир, естественно, из революционных, часто простеньких, лозунгов. При этом с детства она отличалась очень пытливым, цепким умом и, главное, твердым характером, что распознал ее учитель, известный в России бурятский этнограф М.Н. Хангалов. Своим авторитетом он собрал деньги с жителей улуса и отправил Машу учиться в Петербург, в столицу. Маша вполне могла, считал он, вырасти в блестящего ученого, организатора, ибо имела аналитический склад ума и огромные лидерские качества. Но стала большевиком.

В Петербурге, где она поступила в 1915 г. на Высшие женские курсы, Маша выбрала факультеты Всеобщей и Русской истории, а также посещала факультеты основ экономики и русского языка и русской литературы. Как известно, бурятские деятели Жамцарано, Барадин и др. выбирали востоковедные дисциплины, что было обусловлено четким домашним бурятским этновоспитанием. У Маши этого не было, она уже тогда была буряткой лишь по обличью. Это важный принципиальный взгляд, без учета которого некоторые историки делают ошибочные выводы о большом вкладе Сахьяновой в становление национальной государственности бурят. Волевая девушка после занятий трудится уборщицей, переписчицей, грузчицей, лишь бы заработать на проживание, кроме того, неуемная ее энергия, которой хватило бы на пятерых, толкает ее на занятия масонов, религиозных философов, поэтов, писателей, марксистов. Ее пытливый ум увлекают новые горизонты неведомых знаний, но она быстро убеждается, что с «пиитами», «мистиками» и «фантазерами» ей не по пути, а вот революционные лозунги РСДРП своей ясностью и четкой направленностью на священную борьбу с мрачной жандармской действительностью, покоряют сердце и ум девушки, как оказалось, сразу и навсегда. Молодая, красивая, умная, честная, но с сильным и властным мужским характером, с детства «заточенная» на борьбу за социальную справедливость, она, наверное, не могла не попасть в партию большевиков, на том этапе лучше всех иных партий выражавшую чаяния «униженных и оскорбленных», коих было подавляющее большинство (Вот где корень побед РСДРП (б), белые же не создали даже программу).

В результате ее, активную участницу весьма опасных мероприятий марксистов, уже в следующем 1916 г. принимают в члены РСДРП (б) в одном из 6 райкомов большевистской партии Питера. За подрывную антигосударственную работу М. Сахьянова была арестована жандармерией, посажена в женскую тюрьму. Из тюрьмы, политического университета всех революционеров, она вышла уже закаленным бойцом партии в феврале 1917-го, когда уже рушилась ненавистная ей империя, средоточие всякого зла. В апреле Маша вместе с питерскими лидерами большевиков встречает В.И. Ленина, затем слушает его «Апрельские тезисы». Петербургская сырость, холод, постоянные недоедания подорвали ее здоровье, она заболела туберкулезом и летом 1917 года выехала на родину. В Иркутске родной бурятский климат и главное — желание борьбы быстро оздоровили ее, и она с головой окунается в работу. Мария стремится расколоть социал-демократов, что ей и иркутским большевикам вполне удается: эсеры и меньшевики, эти «вечные болтуны и тихоходы» навсегда расходятся с большевиками. Это было очень важно тогда для захвата власти. Она участвует в кровавых Декабрьских событиях в Иркутске, хотя о конкретном вкладе девушки-бурятки сведений пока нет. Жесточайшие бои, ошеломив людей многонаселенного региона, глубоко раскололи все сибирское общество и дали толчок развязыванию Гражданской войны в России. Уже здесь большевики показали лучшие качества организаторов и агитаторов, чем их разношерстые и практически безыдейные враги: юнкера, солдаты, казаки, офицеры и прочие отряды «Белого движения». В начале 1918 г. Маша собирает активных бурят-иркутян и создает (под своим безусловным руководством) первую бурятскую группу большевиков в составе: Г. Данчинов, Ф. Осодоева, С. Николаев, М. Ербанов, Е. Зонхоева, В. Трубачеев, В. Павлов и др. Она даже смогла перевербовать левых эсеров-бурят как Н. Махочкеев, Д. Убугунов, И. Рампилун, М. Забанов и др., уводя их из-под носа этой сильной иркутской партячейки эсеров, главных конкурентов еще малочисленных большевиков. Мария, которой всего 22 года, безусловный лидер и теоретик большевистской ячейки, признанной затем в качестве Бурсекции губкома партии. Авторитетная уже во всем Иркутске Мария Сахьянова автоматически назначена заведующей «Бурятским отделом при орготделе Центросибири».

На этих сибирских постах Сахьянова проявила себя вновь ярким борцом, но теперь уже против Бурнацкома, неформального органа власти бурят, созданного политическим творчеством данного народа. Историки Бурятии, Иркутска и Новосибирска считают, что она так отстаивала большевистскую программу по национальному вопросу. Это ошибочное понимание: по нац. вопросу существовала тогда лишь одна единственная ленинская программа, самая демократическая, в ее основе было заложено право нации на самоопределение, вплоть до выхода из состава России и образования независимого государства. Это ленинская концепция этнофедерализма была утверждена еще в октябре 1917 г. декретом № 2 Советской власти. Историки не замечая ее, видят лишь «ошибочное неприятие сибирскими большевиками, в т.ч. бурятами», в 1918-1922 гг. политики Бурнацкома по нац. вопросу. Большевики края (и Бурсекция) видели реальную ситуацию бело-красно-крестьянского шовинизма в отношении бурят: постоянные грабежи улусов, захваты утугов, знали о враждебном отношении масс к самоопределению бурят. Потому большевики были против автономизации — вплоть до ленинского персонального указания в октябре 1920-го: «образовать автономии бурят-монголам и калмыкам». Трагизм Сахъяновой-бурятки здесь в том, что она «делала карьеру» перед сибирскими партийцами показом «интернационализма» — борьбой и битьём своих же соплеменников. Причем она первая в крае определила и начала «борьбу с сепаратизмом и национализмом».
На губернском съезде иркутских бурят Мария, выступая от имени бурятских большевиков, требовала признания съездом Советской власти, отказа от автономных учреждений, создания единых с русскими товарищами-большевиками советов без учета национальности. Она, как и М.Н. Богданов и прочие иркутские буряты, не верила в возможности национального развития бурят вообще, «ввиду отсутствия национальной культуры, единой территории, малочисленности» этноса и т.д. Впоследствии, под влиянием соплеменников из Забайкалья, прежде всего, Ц. Жамцарано, Э-Д. Ринчино, Д. Сампилона они пересмотрят свои ошибочные позиции, порожденные пессимизмом. Показательно, что большевики потерпели сокрушительное поражение на этом съезде: делегаты проголосовали за общебурятскую резолюцию, внесенную Д. Сампилоном. Делегаты от народа оказались ближе к своему народу, чем буряты-большевики. Бурнацком, созданный действительными патриотами бурятского народа, вновь был объявлен верховным органом всех бурятских аймаков.

В период гражданской войны, ДВР и образования бурятских автономий М.М. Сахьянова, по поручению партии направляется на разные ответственные участки осуществлять линию партии и Коминтерна. С 1924 г до конца 1928 г. она работала секретарем обкома партии в БМАССР, затем отозвана в ЦК ВКП (б). Важнейшим этапом ее биографии становится работа уполномоченного Комитета партийного контроля при ЦК ВКП (б) по Чувашской АССР. Здесь она «выявила» целую сеть «враждебных элементов» в руководстве этой республики, которые были репрессированы. Также она внесла свой неблаговидный вклад в дело обвинения руководителей Башкирии, куда она выезжала по заданию Сталина для проверки многочисленных заявлений, поступивших на имя «вождя» из этой республики об отсутствии там бдительности к «врагам народа». Тем не менее, она была наказана за недостаточно жесткую работу по выявлению «врагов». Отозванная от этой работы М.М. Сахьянова работала на небольших должностях до выхода на персональную пенсию союзного значения. В день 60-летия награждена вторым орденом Ленина. Умерла в г. Москве у себя дома в возрасте 85 лет, похоронена в г. Улан-Удэ. Так завершилась жизненная эпопея М.М. Сахьяновой, некогда пламенной революционерки-большевички, натуры, несомненно, сильной, целеустремленной, беззаветно верившей в идеалы родной партии. Личная трагедия Сахьяновой неразрывно связана с ее партией. Партия, провозгласившая народу свободу, равенство и братство, но подмявшая эти же великие ценности, из «ума, чести и совести» превратилась в «корпорацию карьеристов».

Владимир Андреев