Театры
Какие тайны скрывает Оперный театр Бурятии
4 июня 2019
1368
В этом году учреждение празднует свое 80-летие
В 1890 году великий русский писатель Антон Павлович Чехов назвал Верхнеудинск «миленьким городком». Здание бывшего «Пти— отеля», в котором остановился Чехов, до сих пор сохранилось в центре города Улан-Удэ по ул. Некрасова, 20, напротив Театра оперы и балета. Через год после Чехова город посетил будущий император Николай II, к приезду которого перед окнами «Пти-отеля» воздвигли памятную арку. Чуть более полувека спустя напротив окон бывшего отеля вырос театр. «Театр построили! Осталось построить город», — вздохнули тогда строители.
Монументальное творение сталинской эпохи превратило «городок» в город и по праву считается одним из самых красивых. В этом году Бурятский государственный театр оперы и балета празднует свое 80-летие.
Долгострой и его тайны
В начале 30-х годов, на волне открытия классических театров в национальных республиках СССР, будущий первый директор театра Гомбожап Цыдынжапов добился строительства театра такого масштаба, какого не знали другие города Сибири и Дальнего Востока.
В 1934 году архитектором А.Н. Федоровым был разработан первый проект, который, однако, не был утвержден. Автору, от имени которого по неизвестной причине сохранились только инициалы, посоветовали отразить местные национально-художественные традиции. В 1936 году новый проект архитектора был утвержден Всесоюзным комитетом по делам искусств. Но продолжить строительство помешала война. Только к концу 1945 года был одобрен окончательный вариант, и строительные работы затянулись еще на шесть лет.
После войны расчисткой заброшенного котлована, возведением фундамента и первого этажа здания занимались военнопленные японцы, бригада которых была специально переброшена со строительства моста на Левом берегу.
В 1948 году японцы были репатриированы на родину. А в 1949 году умер Федоров. Работа над проектом театра в Улан-Удэ стала одним из его последних творений. Строительство завершилось под руководством архитектора Калинина, и это сказалось на здании. Правда, неравноценности некоторых сторон архитектурного решения заметны лишь очень внимательному глазу.
Лучшие мастера Бурятии, японские военнопленные, молодежь со всех крупных строек города трудились в несколько смен. Работы велись в сжатые сроки и обошлись государству в 5 млн рублей. Открытие театра состоялось 1 мая 1952 года, а с 7 ноября театр начал давать спектакли.
Теперь кажется, что театр стоит на одной плоскости со всем архитектурным ансамблем города. Но это не так. Он построен у самого края 12-метрового обрыва. По замыслу архитекторов, главная улица города должна была плавно перетекать от Одигитриевского собора к нынешней площади Советов. И театр идеально «выравнивает» покатую площадь, а аркада с южной стороны здания великолепно дополняет этот архитектурный замысел.
Розовый дворец «излишеств»
Дворец, парящий над городом, — такова задумка архитектора Федорова. Здание первоначально было окрашено не в бежевый, а в светло-розовый цвет.
— Театр, включая фойе, зрительный зал и даже куполообразную надстройку на крыше, символизирует собой традиционное жилище кочевников — юрту, — поясняет заведующая музеем театра Ольга Шагланова.
Мастерам артели им. Кирова на заводе «Электромашина» было поручено сделать то, чего они никогда не делали, — отлить из бронзы внутреннее убранство и скульптуру «Молодость Бурятии», венчавшую здание театра.
Были учтены не только рельеф и ландшафт, но даже восход и закат солнца.
— Солнечный свет, проходя сквозь витражное стекло, заливает цветами радуги стены и потолок — нереальная красота, — продолжает Ольга Шагланова.
В отделке были использованы национальные и буддийские орнаменты в сочетании с советской символикой. Все это спустя год после открытия театра стало считаться излишним «украшательством». Эпоха Хрущева принесла новые веяния в архитектуру, потому официально здание было принято Государственной комиссией только 22 марта 1954 года. Новыми архитектурными тенденциями стали типовые «коробки» и минимализм.
Внизу воздушной пятипролетной аркады предполагалось устроить фонтан. По замыслу, оттуда должны были открываться великолепные виды на город, Селенгу, голубые горы и степные дали Иволгинской долины... Но все это так и осталось проектом.
Храм он и есть храм
Как ни странно, вместе с советской символикой вдохновением для художников могло служить храмовое зодчество Бурятии.
— Квадратная часть здания напоминает Анинский дацан, макет которого находится в музее театра, — рассказывает Ольга Шагланова. Но, возможно, не только бурятская культура вдохновляла авторов проекта.
— Это спорная идея, но мысль о сходстве двусветного фойе с архитектурой православных храмов была выдвинута моей коллегой Евгенией Кокориной, специалистом по церквям, — продолжает Ольга Шагланова.
Евгения Кокорина предположила, что архитектор Федоров посещал Одигитриевский собор, расположенный на другом конце центральной улицы города, и вполне мог создать «созвучное» фойе. В соборе такие же окна, расположенные на двух уровнях. Форма люстр, напоминающих паникадило, золото и синева светильников, роспись, для которой использовались куриные яйца, также наводят на мысль о том, что вдохновением для архитектора могла служить церковная архитектура. Да и двери в театре выполнены в характерном для русских церквей стиле.
Даже горельеф, посвященный дружбе бурятского и русского народов, автором которого стал главный художник театра Александр Тимин, несет в себе загадки.
— Количество людей на горельефе, включая детей, — 15 человек, что сопоставимо с количеством республик в СССР. Но если считать без детей, то количество — 12, по числу апостолов, — рассказывает искусствовед, продолжая мысль о стилистической связи с церковью.
Был ли это скрытый замысел архитектора?
— Я думаю, нет. Скорее всего, архитектор Федоров руководствовался известными ему принципами строительства, дав преломление через свое собственное видение и талант, — заключает Ольга Шагланова.
Идея того, что под крышей храма культуры скрываются бурятский дацан и православная церковь, спорная, но интересная.
Когда вышел указ о запрете излишеств в строительстве и архитектуре, горельеф был замазан толстым слоем штукатурки. Вернуть ему первозданный вид решили во время реконструкции здания театра.
— Горельефу вернули цвет, но изображения Ленина и Сталина золотить не стали, как было сначала, — говорит Ольга Шагланова.
55 тысяч яиц и краски от кондитерской фабрики
Огромный плафон, украшающий купол театра, был заказан преподавателям вузов Москвы — профессорам Георгию Рублеву, Борису Иорданскому и Василию Бордиченко. На изготовление плафона было потрачено 55 тысяч яиц. Специальная бригада на кондитерской фабрике им. Бабаева занималась отделением яичных желтков от белков, которые добавлялись в краску. Плафон изначально рисовали в библиотеке им. В.И. Ленина, а потом доставляли в Улан-Удэ.
Роспись плафона велась в течение трех лет. Композиция «Торжество социалистического строя» выполнена в технике темперы — краской, растертой на яичном желтке. По кругу на фоне небосвода и зданий города возникают фигуры людей — реальных деятелей культуры и искусства Бурятии.
На плафоне можно увидеть портрет Надежды Петровой — первой бурятской оперной певицы, которую сам Сталин, говорят, назвал «восточным соловьем». Знаменитый Эдди Рознер звал певицу в свой джазовый оркестр, но она отказалась. Ардан Зонхоев, музыкант и изготовитель бурятских народных инструментов в оранжевом дэгэле, держит смычок и морин-хур, улыбается знаменитый бас Лхасаран Линховоин и др. В настоящее время, по словам сотрудников театра, ведется работа над установлением изображенных на плафоне деятелей искусства.
Здание Бурятского академического государственного театра оперы и балета принято на государственную охрану в 1974 году как памятник архитектуры федерального значения. Его реконструкция началась в 2005 году и продлилась долгих шесть лет. Над центральным порталом вновь была установлена скульптурная группа «Всадники» с развернутым знаменем (автор Александр Тимин)... ❚
Фото: из архива БГАТОиБ
Монументальное творение сталинской эпохи превратило «городок» в город и по праву считается одним из самых красивых. В этом году Бурятский государственный театр оперы и балета празднует свое 80-летие.
Долгострой и его тайны
В начале 30-х годов, на волне открытия классических театров в национальных республиках СССР, будущий первый директор театра Гомбожап Цыдынжапов добился строительства театра такого масштаба, какого не знали другие города Сибири и Дальнего Востока.
В 1934 году архитектором А.Н. Федоровым был разработан первый проект, который, однако, не был утвержден. Автору, от имени которого по неизвестной причине сохранились только инициалы, посоветовали отразить местные национально-художественные традиции. В 1936 году новый проект архитектора был утвержден Всесоюзным комитетом по делам искусств. Но продолжить строительство помешала война. Только к концу 1945 года был одобрен окончательный вариант, и строительные работы затянулись еще на шесть лет.
После войны расчисткой заброшенного котлована, возведением фундамента и первого этажа здания занимались военнопленные японцы, бригада которых была специально переброшена со строительства моста на Левом берегу.
В 1948 году японцы были репатриированы на родину. А в 1949 году умер Федоров. Работа над проектом театра в Улан-Удэ стала одним из его последних творений. Строительство завершилось под руководством архитектора Калинина, и это сказалось на здании. Правда, неравноценности некоторых сторон архитектурного решения заметны лишь очень внимательному глазу.
Лучшие мастера Бурятии, японские военнопленные, молодежь со всех крупных строек города трудились в несколько смен. Работы велись в сжатые сроки и обошлись государству в 5 млн рублей. Открытие театра состоялось 1 мая 1952 года, а с 7 ноября театр начал давать спектакли.
Теперь кажется, что театр стоит на одной плоскости со всем архитектурным ансамблем города. Но это не так. Он построен у самого края 12-метрового обрыва. По замыслу архитекторов, главная улица города должна была плавно перетекать от Одигитриевского собора к нынешней площади Советов. И театр идеально «выравнивает» покатую площадь, а аркада с южной стороны здания великолепно дополняет этот архитектурный замысел.
Розовый дворец «излишеств»
Дворец, парящий над городом, — такова задумка архитектора Федорова. Здание первоначально было окрашено не в бежевый, а в светло-розовый цвет.
— Театр, включая фойе, зрительный зал и даже куполообразную надстройку на крыше, символизирует собой традиционное жилище кочевников — юрту, — поясняет заведующая музеем театра Ольга Шагланова.
Мастерам артели им. Кирова на заводе «Электромашина» было поручено сделать то, чего они никогда не делали, — отлить из бронзы внутреннее убранство и скульптуру «Молодость Бурятии», венчавшую здание театра.
Были учтены не только рельеф и ландшафт, но даже восход и закат солнца.
— Солнечный свет, проходя сквозь витражное стекло, заливает цветами радуги стены и потолок — нереальная красота, — продолжает Ольга Шагланова.
В отделке были использованы национальные и буддийские орнаменты в сочетании с советской символикой. Все это спустя год после открытия театра стало считаться излишним «украшательством». Эпоха Хрущева принесла новые веяния в архитектуру, потому официально здание было принято Государственной комиссией только 22 марта 1954 года. Новыми архитектурными тенденциями стали типовые «коробки» и минимализм.
Внизу воздушной пятипролетной аркады предполагалось устроить фонтан. По замыслу, оттуда должны были открываться великолепные виды на город, Селенгу, голубые горы и степные дали Иволгинской долины... Но все это так и осталось проектом.
Храм он и есть храм
Как ни странно, вместе с советской символикой вдохновением для художников могло служить храмовое зодчество Бурятии.
— Квадратная часть здания напоминает Анинский дацан, макет которого находится в музее театра, — рассказывает Ольга Шагланова. Но, возможно, не только бурятская культура вдохновляла авторов проекта.
— Это спорная идея, но мысль о сходстве двусветного фойе с архитектурой православных храмов была выдвинута моей коллегой Евгенией Кокориной, специалистом по церквям, — продолжает Ольга Шагланова.
Евгения Кокорина предположила, что архитектор Федоров посещал Одигитриевский собор, расположенный на другом конце центральной улицы города, и вполне мог создать «созвучное» фойе. В соборе такие же окна, расположенные на двух уровнях. Форма люстр, напоминающих паникадило, золото и синева светильников, роспись, для которой использовались куриные яйца, также наводят на мысль о том, что вдохновением для архитектора могла служить церковная архитектура. Да и двери в театре выполнены в характерном для русских церквей стиле.
Даже горельеф, посвященный дружбе бурятского и русского народов, автором которого стал главный художник театра Александр Тимин, несет в себе загадки.
— Количество людей на горельефе, включая детей, — 15 человек, что сопоставимо с количеством республик в СССР. Но если считать без детей, то количество — 12, по числу апостолов, — рассказывает искусствовед, продолжая мысль о стилистической связи с церковью.
Был ли это скрытый замысел архитектора?
— Я думаю, нет. Скорее всего, архитектор Федоров руководствовался известными ему принципами строительства, дав преломление через свое собственное видение и талант, — заключает Ольга Шагланова.
Идея того, что под крышей храма культуры скрываются бурятский дацан и православная церковь, спорная, но интересная.
Когда вышел указ о запрете излишеств в строительстве и архитектуре, горельеф был замазан толстым слоем штукатурки. Вернуть ему первозданный вид решили во время реконструкции здания театра.
— Горельефу вернули цвет, но изображения Ленина и Сталина золотить не стали, как было сначала, — говорит Ольга Шагланова.
55 тысяч яиц и краски от кондитерской фабрики
Огромный плафон, украшающий купол театра, был заказан преподавателям вузов Москвы — профессорам Георгию Рублеву, Борису Иорданскому и Василию Бордиченко. На изготовление плафона было потрачено 55 тысяч яиц. Специальная бригада на кондитерской фабрике им. Бабаева занималась отделением яичных желтков от белков, которые добавлялись в краску. Плафон изначально рисовали в библиотеке им. В.И. Ленина, а потом доставляли в Улан-Удэ.
Роспись плафона велась в течение трех лет. Композиция «Торжество социалистического строя» выполнена в технике темперы — краской, растертой на яичном желтке. По кругу на фоне небосвода и зданий города возникают фигуры людей — реальных деятелей культуры и искусства Бурятии.
На плафоне можно увидеть портрет Надежды Петровой — первой бурятской оперной певицы, которую сам Сталин, говорят, назвал «восточным соловьем». Знаменитый Эдди Рознер звал певицу в свой джазовый оркестр, но она отказалась. Ардан Зонхоев, музыкант и изготовитель бурятских народных инструментов в оранжевом дэгэле, держит смычок и морин-хур, улыбается знаменитый бас Лхасаран Линховоин и др. В настоящее время, по словам сотрудников театра, ведется работа над установлением изображенных на плафоне деятелей искусства.
Здание Бурятского академического государственного театра оперы и балета принято на государственную охрану в 1974 году как памятник архитектуры федерального значения. Его реконструкция началась в 2005 году и продлилась долгих шесть лет. Над центральным порталом вновь была установлена скульптурная группа «Всадники» с развернутым знаменем (автор Александр Тимин)... ❚
Фото: из архива БГАТОиБ
