Красота подвига человеческого духа

Народный поэт Бурятии Н.Г.Дамдинов является автором четырех пьес, которые были поставлены в разное время на сцене Государственного Бурятского академического театра драмы имени Х.Намсараева. Остановимся на стихотворной, поэтической драме «Декабристын бэһэлиг» («Кольцо декабриста»), поставленной режиссером Ф.Сахировым и художником В.Тевелевым в 1981г.

Драма посвящена трагической судьбе Николая Александровича Бестужева, декабриста, ученого, художника, чья судьба оказалась связанной с Бурятией, ставшей для него второй родиной и на земле которой он похоронен.

В поэме «Песня о Доржи Банзарове» (1969) Н.Дамдинов упоминает о Николае Бестужеве в рассказе первого наставника Доржи — странствующего учителя Сэнгэ, столкнувшегося на своем пути с каторжанами- декабристами: " Абаһаар тэндэ илангаяа хоёр хүн / Аха дүү хоёр байгаа һэн ха гэлтэй / Хээрын буряадай хэб заншалые һонирхон, / Хэлыемнайшье, баһангүй, шудалха хүсэлтэй/ Уринаар намайе миһэлзэжэ угталайл,/ Улаан зүрхым суранзан мэтээр таталайл./ Шуран нюдэтэй, уран гартай ахань / Шугы соогуур, добо дээгүүр махан, / Байгаали сүлөө үдэртөө зурадаг һэн — /Байһан хэбээрээ түрэл таламнай гарадаг һэн!" «Из них особо выделились двое, /То были братья,/ Степняка-бурята обычаи изучая, / И язык наш изучить желая, / С приветливой улыбкой встретил меня,/ И сердце, как магнитом, к себе притянул.// Быстроглазый, умелый старший брат / По рощам, по холмам шагая, / Природу нашу рисовал — / Как живая, родимая степь выходила» (Н.Дамдинов. Доржо Банзаров тухай дуун.- Улаан-Үдэ, 1970.- с.36).



В поэтической драме действующие лица говорят стихами, ситуации приподняты над обыденностью, диалоги эмоционально насыщены. В отличие от конфликта в обычной драме, столкновение противоборствующих сил здесь всегда обогащено поэтическим его осмыслением. В драме «Кольцо декабриста» Н.Дамдинов поэтически изобразил красоту духовного подвига талантливого ученого, энциклопедически образованного человека того времени, подлинного просветителя. Звучат в ней и основные темы, постоянно волновавшие автора в его исторических произведениях: тема братской дружбы русского и бурятского народов, тема преемственности поколений. Последняя тема во весь рост встает в финале, где Бестужев перед смертью завещает жене: " үхи хүбүүдтэмни,/ Үндыжэ наһаяа хүсэн ерэхэдэнь, / Түмэр гэнжээрээ Петровскодо хэһэн / Түхэреэн бэһэлигыемни дамжуулаарай./ (Бэһэлигээ хургандань углажа үгэнэ)./ Буряад һамгатай байһан ушараа, бурханай урда бэшэшье һаа,/ бултанайтнай урда гэршэлбэ гээшэб«. «Детям,/ Как вырастут и возмужают,/ В Петровске из кандалов выточенное / Кольцо мое передай. /(Надевает ей на палец кольцо). То, что у меня жена-бурятка,/ Пусть не перед богом,/ Но перед всеми вами я подтверждаю» (Н.Дамдинов. Декабристын бэһэлиг/ Н.Г.Дамдинов. Избранные произведения. В 3-х т. / Т.2 —Улан-Удэ, 2007- с.477).

Символ кольца — ведущий в поэтической драме Н.Дамдинова. В первой части золотое кольцо Бестужева сыграет с ним злую шутку: после поражения восстания на Сенатской площади в одежде простого мужика декабрист был опознан царской охранкой именно по этому кольцу. Во второй части на каторжных работах в Читинском остроге закованными в цепи руками он чинит башмаки, рисует замечательные портреты своих друзей-декабристов. А в заключительной части на поселении в Бурятии соединяет свою жизнь с бурятским народом, связывает свою судьбу с иноверкой, женившись на девушке-бурятке, и дарит ей кольцо из своих кандалов. Кольцо для ученого Н.Бестужева означает бесконечность, а для автора оно символизирует бессмертие подвига декабристов.

На пути декабристов из Читинского острога в Петровский завод им встречаются старик-улигершин, мальчик-поводырь, пастух, которые оценили сердечность декабристов, поделившихся с ними хлебом. На вопрос пастуха, кто эти люди, старик-хурчин отвечает: " Хэн бэ гэжэ мэдэхэеэ һанаа гүш?/ Хэлэһүүлби даа, наашаа дүтэлэ,/ Үхэршэнэй дүтэлжэ, шэхээ залаһан хойно шангаар,/ Тоб байса хэлэнэ:/ Эзэн хаантай эрхэеэ буляалдаһан,/ эсэргүү бодожо тэмсэһэн хүнүүд«. «Старик —хурчин:/ Хочешь знать, кто они такие?/ Скажу тебе, подойди поближе»,/ После того, как пастух подставил ему ухо, громко,/ четко говорит:/ «С царем о правах поспорив,/ Против него на борьбу поднялись!» (Там же, с.450).

Исследователи бурятской драматургии так прокомментировали этот эпизод: «Этот ответ неграмотного старика может показаться натянутым, исторически неправдоподобным, если не знать, что слова о сущности декабристского восстания вложены в уста певца и сказителя — человека, который благодаря постоянному прикосновению к многовековой мудрости, поэтическому всевидению мог видеть дальше своих земляков» (В.Ц.Найдаков, С.С.Имихелова. Бурятская советская драматургия — Новосибирск, 1987, с.232). Вот почему так подействуют слова старика на пастуха, который после этой встречи сначала испуганно молится, а затем, оставшись один, размышляет: «Хаантай сэсэеэ буляалдаа ха юм даа.../ Харин бидэ тиихэдэ, эндээ,/ Зайһад ноёдтоо һунаса мүргөөд.../ Зайл һэн бэзэ... ойлгожо эхилээб!» «Значит, с царем поспорили они.../ С самим царем! А мы-то тут, глупцы,/ Нойонам нашим молимся.../ Да, кое-что я начал понимать...»

Символ кольца используется и в композиции. Первая и третья часть закольцовываются с помощью с помощью двух колец — золотого и железного. Эти два соединенных кольца есть удвоение знака, дающее начало цепи, двойственным образом представляет единство реально-бытового образа и символического его обобщения.

Своим деятельным поведением Н.Бестужев оказывает влияние на бурят, чей быт, культуру он с интересом изучает, веря в будущее народа. Он любуется услышанной в степи бурятской песней («какие песни / И чистые, и звонкие у них»), а перед могилой А.Муравьевой, жены декабриста, вспоминает услышанное им бурятское предание о небесной царевне-лебеди, принимавшей человеческий облик, слетавшей на землю, «чтобы помочь в неволе обездоленному люду». И сравнивает женщину трагической судьбы с этой лебедицей:" Шэтэһээ Петровск ерэхэ замдаа, / Шэбэр тайгата хадые дабаад, / Хориин хотогор үргэн талаар / Хонон, үнжэн гаража ябахадаа, / Хун шубуун тухай үльгэр дуулаа һэм./ Хатан дангина эхэнэр боложо, /Хатуу сагта тулиһан арадые/ Амгалан байдалда асарһанай һүүлээр, / Тэнгэри угсаата тэрэ дангинань/ Хун шубуун хубсаһаа дахин үмдэжэ,/ Хурмаста эсэгэдээ дахин дэгдэһэн гэдэг./ Тэрээндэл, шимнай газарай хубсаһые/ Тэнгэриин хубсаһаар һэлгэн агсажа, / Эжы, абатайгаа, гурбан багатайгаа / Эгүүридын орондо уулзабалши даа».

«По пути из Читы в Петровск,/ Перевалив через лесистые горы,/ По широкой хоринской степи/ Проходя с ночевой,/ О лебеди услышал я легенду./ Став женщиной-царицей, / Она в смутные времена измученный народ/ Приведя к спокойной, мирной жизни, /Небесная царевна-лебедь,/ Опять надев лебединый свой наряд,/ К Хурмаста —отцу вернулась./ Так и ты земные / на небесные сменила одежды,/ С родными, и с тремя детьми / В нагорном мире снова встретилась» (там же, с.461-462). Так образ бурятского фольклора становится в устах героя драмы символом красоты подвига жен декабристов.

В конце 1970-ых, начале 1980-ых годов Бурятскому театру драмы не хватало, как отмечала В.Ц.Найдакова, оригинальных бурятских пьес, с широким охватом жизненного материала. Тематика предлагаемых пьес замыкалась в кругу интимных, частных интересов, не выходя на уровень больших общественных проблем, не говоря об общечеловеческих. И в этом плане поэтическая драма Н.Дамдинова «Кольцо декабриста» на бурятской сцене оказалась масштабной, проблемной постановкой, приподнятой над обыденностью, будившей мысли и чувства на высоком духовном уровне.