Шойдор-жодчи

Многие священнослужители, в том числе и он, были вынуждены покинуть дацаны, пройти невероятные испытания, сгинуть бесследно в тюрьмах и ссылках. 

Школа «Чод» была создана дакиней Мачиг Лабдон, оставившей последователям глубокие философские наставления «Отсекая надежду и страх».

В переводах с тибетских текстов, в частности, Баира Очирова, пишется, что йогини создала книгу после величайшего прозрения, в корне изменившего прежний уклад ее бытия. Родившаяся в XI-XII вв. как проявление Праджняпарамиты, держательница всех тайных, магических тантр Тары, Мачиг Лабдон раньше любила жить уединенно в храмах, общаться с учеными монахами и йогами, носить богатые одежды, посещать святые места, питаться чистой пищей. А с момента осознания отсутствия «Я», она круто изменила взгляды и образ жизни. Теперь стала бродяжничать в знак отказа к привязанности к месту; питаться мясом вместе с прокаженными в знак отказа от чистой пищи; носить отрепья в знак отказа от привязанности к роскошной одежде. Так, в 20 лет ей открылась истина бытия, и она освободилась от понятий добра и зла, гнева и любви, страдания и наслаждения, хулы и хвалы, страха и радости!

Практик Чод, предварительно подготовив свой ум, приступает к ритуалу отсекания эго, взращивая в себе сострадание. Медитируя, он подавляет страх, гордыню, цепляние ко всему сансарному — омраченность сознания клешами. Отрекшись от самости и применяя обряд «Луйжин», мысленно трансформирует свое тело в нектар для подношения бестелесным, испытывая к ним безмерное сострадание. Таким образом, возвысив свой ум, практик приходит к пониманию того, что «Я» является лишь комплексом составных частей 5 скандх. Это и есть постижение Пустоты, обозначающей отсутствие самобытия. Если нет «Я», то не остается причин для эгоцентризма. Благодаря учению Мачиг Лабдон и практического применения метода и мудрости появляется возможность избавления от гордыни и проявления абсолютного сострадания — Бодхичитты. 


Жодчи ламы по традиции проводили ретриты и ритуалы в безлюдных, полных таинств и устрашающих историй местах. Пребывание в такой жуткой обстановке соответствовало самой сути испытаний как подавление страхов, отрицание личности, очищение от трех клеш сознания, души и речи. Практикующий Чод должен был созерцать до тех пор, пока полностью не освободится от цепляния к Марам — образам собственных амбиций.

Практик Чод способен развеять туман неведения и темных сил лучами учения, мудрости, аскетизма. Он может пребывать как в этом, так и параллельных мирах. Жодчи ламы всегда были востребованными в народе, проводили обряды луйжин, огненной пуджи, очищая загрязненные места впоследствие различных эпидемий, несчастных случаев, преждевременных смертей и т.д. Они умели останавливать сильные дожди, что гораздо сложнее, чем вызвать их. Сильные практики не боялись оскверниться или заразиться, спокойно убирали трупы, прикасались к чумным, направляя сознание покойников или умирающих на путь лучших перерождений. Спасали людей от психических расстройств и других дурных болезней.

 
В старину сильные жодчи ламы могли подавлять даже ролангов (ороолон), самых ужасных представителей тьмы, способных поднять свой труп из могил и ходить в материальном образе. Люди, страшась, что они могут войти в их дома, специально делали двери низкими, т.к. роланг не мог нагнуться, ходил столбом. Если же где-то появлялись подобные «ужастики», то напуганные люди просили заступиться за них жодчи. Тот, проведя магический ритуал, иногда и в трудных поединках усмирял монстра из потустороннего мира и возводил над его трупом каменную кучу, заклиная не вставать, пока горка эта не превратится в пыль. И до сей поры сохранились в народе легенды о победах таких-то жодчи, и, что кидать туда камни благо, продлевающее срок заклинания.


Вот одним из таких, весьма прославленных жодчи лам старого времени был уроженец села Зун-Ульдурга Еравнинского района (раньше Хоринского) Шойдор Дагбын. Принадлежал он клану Борсо, откуда вышло около 10 больших лам: ширетуй Эгитуйского дацана Борсын лама со своим братом (имя не сохранилось); два известных эмчи-ламы, отец и сын Чойроб Аюшийн и Жанчип Чойробой; два брата иконописца Шагдар и Будажап Цырендылыгэй; габчжу Еши-Дугдан Бочиктын; гэбшэ ламы Гарма Цыденжабай, Цыдып Цымпилэй. Дед его Борсо Аахнайн принадлежал к роду Улаалзай Хубдут, был крепким хозяином, отличался жестким нравом, бабушка Сохи (Хисо?) была уроженкой Агинских степей и за то, что проводила шаманские обряды, подвергалась гонению со стороны мужа.

Отец Шойдора Дагба Абидын был женат дважды. От первой жены родились Шойдор и младший брат Цыденжап. Мать детей умерла после родов, и Шойдор был лишен материнского тепла в раннем детстве. Младший брат был усыновлен бездетным родственником Самбу Ринчином. Отец женился повторно, где родилось еще трое детей: Цыдып, Цымпил и Дагзал. Шойдор же в 6-7 лет был отдан в хувараки Анинского дацана. Несмотря на трудности, мальчик рос жизнерадостным и целеустремленным. Белолицый, краснощекий, с носом с горбинкой, приземистый крепыш был остёр на язык и проницателен умом. Учить абзацы наизусть, выполнять всё усложняющиеся задания дацанских учителей не стоило ему особого труда, память у него была отменная. После окончания школы Цанид выдержал экзамены 4-х ступеней гэбши, далее получил степень габчжу. Глубоко изучил тибетскую медицину, астрологию, мистику. В дальнейшем Шойдор начал практиковать Чод, избрав путь жодчи ламы. И этому избранному пути он остался верен до скончания земного бытия.

Шойдор жодчи, как истинный практик Чод, по примеру Мачиг Лабдон относился к быту аскетично, был неприхотлив в еде, одежде, ровно общался со всеми, был всегда погруженным в учение. Ходил на затворы и обряды по самым неуютным для людей местам: кладбищам, одиноким захоронениям в горах, лесах, по открытым степям, где терялись внезапно путники, сидел ночами на берегу рек, озер, источников, под одинокими деревьями. Одинокого ламу окружали тревожная ночная сырость, клубились темные туманы, подглядывала из-за рваных туч бледная луна, или шумела непогода, в видениях отовсюду тянулись, окружали его демоны всех мастей, среди которых мелькали неупокоенные души незнакомых, иногда и знакомых людей. Для умиротворения этих существ, прежде всего, отрекался от себя, мысленно отдавая им свое тело на съедение, милосердием направляя их на путь добра. Каждый раз по 108 дней должен был посещать все более и более устрашающие места. В этих походах его неизменными атрибутами были: 

1) Большие четки с крупными бусинами;

2) Колокольчик с ваджрой;


3) Праща, состоящая из черного шнура, в середке которого располагалось приспособление для метания камней (һэнгүүр), изнутри которого была расшита двойная ваджра — нацагдоржи, а снаружи надпись «А пхат»;

4) Дамара (крутящийся молитвенный барабанчик) больших и малых размеров;


5) Ганлин, сделанный из берцовой кости 17-летней троюродной сестры Дулмажаб, невинной дочери его дяди — эмчи-ламы Чойроб Аюшийн. Кость добыл он сам, соблюдая все правила, обработал и украсил. И этот ганлин служил ему до конца его жизни. Только в советское время приехали ламы с Цугольского дацана и, заявив, что вправе забрать вещи своего учителя, взяли с собой его ганлин, большую дамару. Отдал вещи по неведению его племянник Намжил Цымпилэй. Среди оставшихся вещей и книг нет основной сутры «Луйжин», больших четок и колокольчика с ваджрой — их судьба неизвестна, если их не забрали тогда вместе с другими вещами.

6) Соответствующая одежда с накидкой для глаз с бахромой из черной пряжи, закрывающей половину лица, или свисающей до подбородка и тд.

Может, довелось какому-нибудь путнику встретить в ночи незабываемое зрелище — жодчи ламу в ритуальной одежде, стать свидетелем его отрывистых возгласов, резких вскриков «Пхат-пхат!», призывающих духов трубных звуков ганлина, беспрерывных стуков ритуального барабанчика-дамары? Жодчи лама при проведении ритуала «Луйжин» сопровождал саддханы исстари неизменными 4-мя видами звуков: человеческого голоса, колокольчика, дамары и ганлина. Чудесный квартет, воплощающий дикую силу природы!


Шойдор жодчи истово соблюдал правила Виная, его дисциплина в дацане и поведение в миру были безупречны. Он преподавал в Анинском и Цугольском дацанах дисциплину Чод по направлению «Чод Кхандо Ненгьюд», которую изучал в Тибетском дацане Лавран хийд. К сожалению, невозможно выяснить, защищал ли он степень выше габчжу. Одно ясно, что он был настоящим большим Учителем, которого все его ученики искренне любили и уважали. Шойдор жодчи как заинтересованный наставник, даже в гостях на родовом стойбище собирал по вечерам для проведения диспута находившихся на каникулах учеников. Как вспоминала 90-летняя бабушка Доржи-Ханда, его родная племянница, дочь Цыденжапа:

«Мне было тогда лет около десяти. Помню, как Дундхай (Шойдор жодчи) приглашал к нам своих учеников, среди которых были мои двоюродные братья, тогда юные хувараки Анинского дацана Дамба Галсанайн, Санжейжин Цырендылыгэй, Цыдып Цымпилэй, наш брат Гарма. Остались в памяти их громкие возгласы „чаварталь чавичер, дод“, звучные хлопки в ладони и горячие споры о чем-то своем».

Во время бытия в Анинском дацане, он жил на юго-восточной стороне от Согчин дугана. Говорят, он оставил клад под полом, заклиная, чтоб он достался его родственникам. В советское время некоторые родственники ездили туда на грузовике, но, поковыряв штыковыми лопатами там и тут, решили бросить затею. Как найдешь-то, ведь юго-восток — понятие относительное, т.к. старый Анинский дацан был очень большой. Имел в ту пору 3 продольные улицы с юга на север и 7 поперечных улиц с запада на восток.

Вот и наступил 1937 год, «время смуты» и жестоких гонений. В 82-летнем возрасте он прибыл на малую родину к родне. Его брат Цымпил умер, и пришлось ему самому хоронить брата. Племянница Дыжидма Цымпилова вспоминает: «Тогда мне было лет 10. Дядя Шойдор загрузил тело отца на дровни, тут увязалась я. Но дядя строго запретил мне ехать, и он увез тело отца подальше в лес, и на горе Булган провел обряд сожжения».

ГПУ (Государственное политическое управление при НКВД) преследовало служителей дацана, начиная с гэбши лам, хувараков пока не трогали. Шойдору жодчи с его степенью пощады быть не могло.Он не захотел навредить оставшейся с двумя детьми невестке, у которой старший сын Цыдып в Цугольском дацане выучился на гэбши. Поэтому жодчи решил сдаться сам и начал собираться в путь.

Невестка Цымжит поджарила в дорогу 2 мешочка пшеничной муки, которые он положил себе за пазуху. Маленькая Дыжидма вызвалась проводить дядю. Она до сих пор не забыла прощание с родным и близким человеком. Дойдя до поворота, она повернула обратно, не успела убежать далеко, как дядя окликнул её: «Вернись, Дыжидма!». И он протянул ей один мешочек, говоря: «Унеси домой, вряд ли придется мне долго кушать». И скрылся из виду, обойдя место преклонения их рода — Булган-гору.

Спустя некоторое время прошел слух, что жодчи лама Шойдор Дагбаев расстрелян в тюрьме Улан-Удэ. О его гибели сообщил сидевший там же ученик и родственник жодчи, гэбши лама Дамба Галсанов. Он рассказывал о последней встрече: «Видел его издалека, но все равно видно было, что его состояние очень плохое. Я был потрясен». Сколько пыток и унижений испытали священнослужители, попавшие в железные лапы «правосудия» тех лет. Особая жестокость применялась по отношению к ламам высокого ранга. 

Из десятка лам, выходцев из клана Борсо, погибли в репрессии трое: 1) прославленный жодчи лама, преподававший Чод в Анинском и Цугольском дацанах Шойдор Дагбаев приговоренный к расстрелу в Улан-Удэнской тюрьме; 2) его двоюродный племянник, иконописец, искусный дархан по дереву и металлу, гэбши лама Будажап Иринчинов 1896 года рождения. Работал слесарем колонии массовых работ, 3-е отделение на рудниках Бугачача в 400 км от Читы, сохранилось его последнее, датированное ноябрем 1936 года письмо родственникам с просьбой прислать денег на хлеб; 3) его родной племянник, гэбши лама Цыдып Цымпилов, пропал без вести, успев отправить домой удостоверение о присвоении ему степени гэбши.


То, что осталось от вещей и книг Шойдора жодчи, бережно хранит его племянница Дыжидма Цымпиловна Цымпилова, достигшая ныне 95 лет и до последнего времени ездившая верхом. Она верит, что жива и здорова, благодаря благим деяниям своего дяди. Старушка часто достает его маленькую книгу в деревянной коробке и получает адис (благословение). Для её младшего сына Лушана и невестки Соёлмы и у их детей Очира, Доржимы и Жамсо давно вошло в привычку под зорким присмотром бабушки зажигать зула (лампадки) и возжигать благовония перед божницей большого Лама-Багши.

Фото из архива семьи Цымпиловых, часть фото и информации с интернета.